[Poly]

АРОМАТ РАДОСТИ.


Лина неторопливо шла по улице. Она проходила здесь каждый день, вернее каждый вечер, возвращаясь с работы. Сначала шла направо, потом поворачивала налево два раза, а потом переходила улицу и шла к остановке автобуса. Ей надо было ехать довольно далеко, но вот на дорогу в автобусе она никогда не сердилась. Почему то ей всегда попадался полупустой автобус, создавалось впечатление, что в ту сторону, куда надо ехать ей, почти никто не ездил. Этот вопрос нередко занимал ее мысли, в городе транспорт был всегда переполнен, слишком мало было автобусов и маршруток, людям приходилось подолгу ждать, а уж, о том, чтобы сидеть в автобусе никто и не мечтал.
По улице Лина шла машинально, ей давно были известны все вывески, все магазинчики, крохотные закусочные и пирожковые. Изредка она заходила в какой-нибудь из магазинов: купить хлеба и молока, крупу, макароны, сыр, зубную пасту или кусочек мыла. Покупки были всегда невелики, она жила скромно.
Повернув второй раз налево, Лина заметила, что шнурок на ее ботинке развязался и, поставив ногу на опалубку дома, под скромной витриной какого-то магазинчика, наклонилась и завязала его. А когда подняла голову, то взгляд ее уперся в магазинный прилавок за стеклом, и что-то в нем было необычное. Она наклонилась к довольно мутному стеклу, всматриваясь в глубину помещения, и увидела полки с флаконами духов и баночками с кремами. Припомнила себе, что видела этот магазин сто раз, а может быть и тысячу, но никогда ей не приходила в голову мысль, зайти в него, хотя бы из любопытства.
Сегодня она не торопилась домой и решила заглянуть в магазинчик. С улицы у него был довольно убогий вид, вероятно, поэтому она, никогда и не прельстилась им и не зашла в него раньше. Нельзя было утверждать, что она признавала только исключительно дорогие магазины, нет, конечно. Лине больше нравились небольшие, простенькие, но этот, выглядел уж слишком убогим. Но сегодня он ее заинтересовал.
Лина поправила перед витринным стеклом вязанную синюю шапочку, слегка распустила шарф и, потянула дрянную, обшарпанную дверь, которая неожиданно оказалась страшно тяжелой, как будто бы сделанной из цельного дуба, с трудом ее открыла и вошла в помещение.
Сразу в дверях она замерла от удивления. Магазин был внутри небольшим, но очень приятным и выглядел богато. Пол был чистый, из керамических темных плиток, на длинной стене два большие зеркала, а между ними такие шикарные, с несколько рядов, темного стекла полки с разноцветными лампочками над ними, вмонтированными в пластиковую панель. Все это придавало магазину вид загадочный, чарующий и безумно привлекательный.
Лина слегка оробев, подошла к прилавку. За ним стояла хорошенькая черноглазая и черноволосая продавщица. В этот момент, она перестала протирать полку, передвигая на ней красивые флаконы и обратилась с любезной улыбкой к Лине.
– Здравствуйте, – сказала девушка, не дожидаясь, пока Лина соизволит поздороваться с ней.
Лина ответила, постаравшись улыбнуться, но и сама почувствовала, что улыбка получилась кривой и фальшивой. Не то настроение у нее было, не тот кураж. Однако ей захотелось посмотреть духи, а может быть и понюхать, она любила запахи, и некоторые производили на нее очень сильное впечатление.
– Что вы хотели бы посмотреть? – Обратилась к Лине продавщица, внимательно ее разглядывая. – Мне кажется, что вам подошли бы вот эти духи, кстати, это очень известные духи, хотя бы тем, что они описаны в романе Булгакова «Мастер и Маргарита». Они называются «Нарсис нуар» – «Черный нарцисс», очень уважаемая во всем мире старинная фирма Caron. Это очень известный аромат, они были изобретены основателем Caron, парфюмером Эрнестом Дальтроффом в 1911 году. Как видите, аромату скоро исполнится сто лет, шутка ли? Немало великолепных женщин носили эти духи, увлекались ими и увлекали своих поклонников, пользовались этим ароматом, упивались им и радовались ему. – Девушка умолкла и посмотрела на Лину блестящими глазами с идеально ровно накрашенными длинными ресницами. Она было очень ухоженной и красивой. Вблизи, она не показалась Лине уж такой юной, верно около тридцати пяти-шести лет, но выглядела великолепно.
– Вот ведь как, – подумала Лина, – ей бы в кино сниматься, а она торчит в этом за…. – Лина хотела подумать задрипанном магазине. Но магазин-то был прекрасным, другой вопрос, что в нем никого, кроме Лины не было, а себя Лина не считала слишком престижным покупателем.
Но продавщица, видимо, думала иначе, потому что смотрела на Лину с интересом и доброжелательностью.
После услышанного, Лина ошарашено посмотрела на продавщицу.
Она привыкла к совершенно другой категории продавщиц, которая в настоящее время так распространена. Это хорошенькие девушки, занятые постоянно полировкой своих ноготков, они неохотно отвлекаются от этого занятия, чтобы спросить вялым голосом: – Вам помочь? – И услышав отказ, со вздохом облегчения отходят, чтобы продолжить полировку или разговор с другой, точно такой же хорошенькой бездельницей.
Эта же барышня, Лина уже не могла даже в уме назвать ее продавщицей, была так респектабельна, улыбчива и аристократически невозмутима, что Лина, одновременно с уважением, почувствовала некоторую робость, но все-таки попросила показать ей флакон.
Девушка услужливо открыла черную круглую граненую крышку, и подала упоительно тяжелый флакон Лине. Флакон был круглым, но не шарообразным, а приплюснутым, с золотой этикеткой и тоненьким золотым шнурочком, обвивающим в несколько рядов шейку флакона.
Лина почтительно понюхала горлышко.
Барышня снисходительно легонько рассмеялась.
– Если хотите, то я вам прысну на бумажку, но я сама не люблю эти бумажки, – она доверительно наклонилась к Лине. Бумажка и пахнет всегда бумажкой. Другое дело женская кожа. Только на ней аромат раскрывается полностью. Я предлагаю вам прыснуть на запястье, а может быть, вы предпочитаете надушить шарфик или носовой платок? Это будет вам напоминать о романе Булгакова, о разных приключениях и чудесах. Очень романтично!
Изумленная сверх всякой меры такой речью, и, тем более, предложением продавщицы, Лина подала ей флакон и подставила правое запястье.
Черноволосая девушка аккуратно с некоторого расстояния брызнула чудными духами на запястье и Лина, чуть помахав рукой, чтобы изгнать излишнюю терпкость, понюхала свою руку. Аромат был невероятно привлекательным. Он сразу напомнил Лине что-то радостное и свежее, какое-то детское воспоминание. Воспоминание о красивых дамах, о вечерних туалетах, мехах и вуалях на шляпках, виденных ей, возможно в кино, но не было сомнений, что от этих дам могло пахнуть именно такими духами.
Лина сегодня получила деньги. Их ей должно было хватить на месяц, но никогда не хватало.
– Сколько же стоит такой флакон? – Пугаясь своего вопроса, прошептала Лина. У нее перехватило дыхание, и вопрос прозвучал еле слышно. Продавщица назвала цену и Лина успокоилась. И двух ее зарплат не хватило бы на такой флакон.
– Это слишком дорого, – переводя дух, сказала Лина уже нормальным голосом. – Мне такие духи не по карману.
Барышня смотрела на Лину задумчиво, в ее взгляде было что-то особенное, какая-то мысль, она словно прикидывала что-то в уме.
– Знаете что, – сказала продавщица твердо, словно приняв решение окончательно. – Мне дают иногда пробные флакончики с тем, чтобы я могла их подарить покупательнице, которая этого заслуживает. Мне кажется, что вы как раз такая покупательница. Если вы хотите, то я вам подарю такой флакончик. Вы не смотрите на то, что он маленький. Понимаете, – тут барышня слегка замялась, даже чуть порозовело ее спокойное красивое бесстрастное лицо. – Магазин наш не совсем обычный, как и хозяин его. Скажем так, это человек, считающий себя волшебником и, на мой взгляд, не без основания. Так вот, он и дает мне эти небольшие флакончики для того, чтобы сделать подарок той покупательнице или женщине, которая этого достойна. Он абсолютно доверяет моему выбору. Сегодня мой выбор падает на вас, мне кажется, что вам нужен такой волшебный флакончик.
Продавщица нагнулась и из-под прилавка достала крохотный флакончик, прелестный, весь переливающийся яркими искрами граненого хрусталя в цветном освещении.
– Этот аромат, – сказала она, – особенный. Он называется «Veine», по-русски, – «Везение». Мне кажется, что вам он особенно подойдет и сейчас просто необходим.
– Вот, пожалуйста, – продавщица осторожно отвинтила крышечку, флакончик был без распылителя, старинного вида, сразу было видно, что настоящий хрустальный.
Лина поднесла к носу дивный флакончик и, едва вдохнув аромат, почувствовала, как меняется ее настроение. Освещение в магазине вдруг вспыхнуло ярко-ярко, Лина почувствовала, как нежные токи бегут по ее телу, рукам, стучатся в виски, словно торопя ее куда-то, зовя, подталкивая. На глазах выступили слезы, но это были иные слезы, не такие, какими в последнее время заканчивался ее вечер, это были слезы радости. Они только затуманили глаза, но не потекли по щекам, не обезобразили глаза, наоборот – глаза засияли нежной улыбкой, слегка беспомощной, трогательной, беззащитной, но обворожительной.
– Как вы изменились сразу, вот так и всегда бывает. Стоит мне подарить какой-то даме флакончик, только слегка вдохнет аромат и сразу расцветает. Вы сейчас – вылитая «Джоконда», Мона Лиза и улыбка ваша загадочная и таинственная. Наверно, хозяин магазина, в самом деле, волшебник, – задумчиво произнесла продавщица. – Ох, вот он будет рад, когда я расскажу ему, что сегодня подарила флакончик. Для него это настоящий праздник всегда. Он все просит меня дарить их чаще, но не получается, понимаете, их надо дарить только тем, кому они подходят, а это не сразу видно, тем более, подходящие для них хозяйки к нам очень редко заходят. И вы не беспокойтесь, что флакончик такой маленький. Он у вас никогда не опустеет, уж такое имеет свойство. Мне ли не знать? Ведь я попала сюда так же, как и вы, случайно. Тогда сам хозяин стоял за прилавком, показывал мне духи, а денег у меня не было совсем, да и ничего не было. Он и подарил мне флакончик и предложил работать здесь. Это было восемь лет назад. – Она, помолчав, добавила, – флакончик до сих пор полный, а я пользуюсь теми духами каждый день!

Барышня убрала флакончик в белую коробку, внутри которой он удобно устроился на белой шелковой подушечке, плотно войдя в углубление. Коробка была упакована в бумажный пакетик с ручками и Лина, краснея, положила его в сумку. У нее не было слов, чтобы благодарить, но она смотрела на продавщицу такими восторженными, испуганными и счастливыми глазами, что та только махнула рукой и сказала:
– Желаю вам счастья!
Лина не помнила, как она дошла до остановки, как села в автобус, как доехала до дома. Она даже не могла потом вспомнить, сидела она или стояла, мало или много народа было в автобусе. Она спешила домой, летела, а вбежав в квартиру, даже не снимая пальто и шапочки, открыла сумку, достала флакон и надушила лицо, руки, шею, шелковый шарфик и упала в кресло, туго зажав в руке драгоценный флакон.

О.Ш.