[Владимир Чернявский]

Записи Л.С. Митусовой, оставшиеся на её рабочем столе. В.Л. Мельников

Прошло уже 10 лет после ухода от нас Людмилы Степановны Митусовой. И мы всё ещё не можем говорить о ней: была. Да, крылья её остались! Остались взлелеянный ею Музей‐институт семьи Рерихов и щедрый дар радости, о котором мы писали во вступлении к книге её воспоминаний, посмертно изданной в 2004 г. и переизданной в 2013 г.[1]. За эти годы мы пробовали набросать эскиз её биографии[2], но «всё ещё не готовы» (выражение П. Ф. Беликова), всё ещё близка дистанция, чтобы оценить неоценимое, чтобы осознать переданное всем нам великое и вечное, что она сохранила, несмотря на все жизненные бури и невзгоды, и чем она сама и явилась…
Поэтому мы не станем сейчас перечитывать дневники, обобщать многолетнюю переписку и составлять чудесную летопись нашего радостного бытия с драгоценной Людмилой Степановной, но, пользуясь случаем, поделимся неизданными фрагментами её дневниковых записей снов, оставшихся на её рабочем столе после её ухода. Пусть «как в старые добрые времена» сама Людмила Степановна настроит и ободрит нас!

Л. С. МИТУСОВА

[1996]

Перед сном посмотрела на фотографию Николая Константиновича. Она стоит за стеклом в шкафу Юрия Николаевича против моего дивана. Сон или явь? Удивилась выражению лица. – Такое доброе, благожелательное, простое! Подумалось: а ведь бывает суровое, иногда грустное, иногда вроде осуждающее. Чем же сейчас заслужила такую Улыбку? Что сделала в этот день?
И вот – вроде беседую! И захотелось написать и рассказать об этом Елене Ивановне. О Радости, о Любви, о Преданности. Они (Елена Ивановна и Николай Константинович) едины. Муж и жена по Сердцу, по Духу, по Богу. Почему же не написать? А как обратиться? Конечно же, просто: Тётя Ляля.
И вдруг проснулась: возникла реальность. Время, часы. Да ведь Они уже давно ушли. Куда же писать? И я вторично проснулась. Уже светает! А когда заснула?..

Так выглядело содержимое шкафа Ю. Н. Рериха вскоре после ухода Л. С. Митусовой.
Здесь Людмила Степановна хранила самые дорогие для неё реликвии
Санкт‐Петербург. 2005. Съёмка Андрея Теребенина. © СПбГМИСР

Голубой доктор.

Самара. 20 августа 1997

Очень необычное ощущение. Боль в сердце невелика – бывает гораздо больше, но какая‐то слабость, усталость всего тела. Безнадёжность возможности помогать кому-либо. Желание уснуть надолго. Володю просила не оставлять меня одну, а утром доктора не вызывать, ведь сердцу‐то лучше. И заснула. А во сне пришёл доктор. Какой‐то голубой, или в голубой одежде. Среднего роста. Помыслили о моём состоянии, может, поговорили. Никаких пассов, никакого лечения. Я проснулась бодрая и здоровая. Сердцу тоже много лучше.
Когда говорю о сердце, двоится. Пусть одно Сердце будет у меня с большой буквы, а другое – с маленькой, хотя оно играет ведущую роль в нашей жизни.

Ворон и ворона.

Самара. 21 августа 1997

Об этом писать смешно. Сижу на крыльце и у крыльца дерево большое, а на дереве гнездо большое. Ворон и ворона хлопочут: снимают гнездо с веток. Ворон в клюве держит гнездо и слетает вниз и кладёт у ног моих. В гнезде воронёнок и пища, приготовленная для него. Ворона с ветвей наблюдает пристально. Ворон входит в дом, а через некоторое время выходит. Это уже человек. Высокий, смуглый, красивый. Я не удивляюсь...

Желание петь и «Повторяешь» Н. К. Рериха.

Самара. 24 августа 1997

Желание! Желать! Ведаю – это очень сильное, непобедимое чувство. Вот так, в глубоком сне, я хотела петь. Чувствовала, знала, что голос прозвучит сильно, красиво. Что слова сочетаются со звуком и передадут мысли глубокие. Но петь хочу для людей. Но им‐то это зачем? Я – повторяюсь. Знание «песен» моё ограничено. Повторяюсь, повторяюсь, одно и то же.
Зал большой, эстрада, на которой стою, тоже большая, высокая. Кто же пришёл слушать? В задних рядах справа сидит только один человек – женщина. Терпеливо, настойчиво ждёт. И я подожду. Может, кто ещё придёт. Ухожу. Возвращаюсь. Опять никого в зале, кроме одной. Всё равно буду петь. Желание петь побеждает. Но тогда – свободно, на воле, на природе. Повторяться! Хоть никто и не слушает. Проснулась.
Думы, думы. День начался. Что же почитать сегодня? Для себя. «Аум»? Хорошо помню. Письма Елены Ивановны? Ясность, простота. А вот – «Цветы Сада Мории», стихи Николая Константиновича. И вот первое, что прочлось сегодня:

ПОВТОРЯЕШЬ

Замолчал? Не бойся сказать.
Думаешь, что рассказ твой
я знаю, что мне ты его
уже не раз повторял?
Правда, я слышал его
от тебя самого не однажды.
Но ласковы были слова,
глаза твои мягко мерцали.
Повесть твою ещё повтори.
Каждое утро в сад мы выходим.
Каждое утро ликуем мы
солнцу. И повторяет свои
дуновения ветер весенний.
Солнца теплом ты обвей
свою милую повесть.
Словом благоуханным,
точно ветер весенний,
в рассказе своём улыбнися.
И посмотри так же ясно,
как всегда, когда повесть свою
повторяешь.
1918

Не знала. Странно, но успокоилась.


ПРИМЕЧАНИЯ

1 Митусова Л. С. О прожитом и судьбах близких: I. Воспоминания / Отв. ред. акад. Б. С. Соколов. – СПб., 2013. – (Серия «Щедрый дар». – Вып. I.). – 2-е изд., испр. и доп. – С. -5
2 Мельников В. Л. Универсанты-филологи в Мемориальном собрании Митусовых // Материалы XXXIV Международной филологической конференции. – Вып. 3: Секция истории филологического факультета. – СПб., 2005. – С. 49–55; Бондаренко А. А., Мельников В. Л. Памяти Людмилы Степановны Митусовой (Л. С. Митусова и петербургские универсанты) // Рериховское наследие: Труды Международной научно-практической конференции. – Т. IV: Охрана культурных ценностей: петербургские традиции. – СПб.: Рериховский центр СПбГУ, 2009. – С. 221–244; Бондаренко А. А.,Мельников В. Л. Петербургское наследие семьи Рерихов в Музейном фонде Российской Федерации // Рериховское наследие: Труды Международной научно-практической конференции. – Т. V: Наследие семьи Рерихов: проблемы сохранения и актуализации. Н. К. Рерих и М. К. Чюрлёнис. – СПб., 2013. – С. 245–255.

Международная научно‐практическая конференция «Рериховское наследие». Том X: Результаты и перспективы Международного выставочного проекта «Рериховский век». – СПб., 2013. – 456 с.: 320 ил.

Источник