[Бывший]

История одного национального вождя.
(Продолжение1)

Между тем Санкт-Петербургский монархический центр в письмах настоятельно требовал от меня регистрации русской монархической партии в Украине, что в условиях националистических и прокоммунистических настроений народа Украины являлось полной утопией. Однако адреса двух новых соратников из нашего города Питерский центр всё же подбросил. Приход же в организацию новых людей, ориентированных не на национальную, а на православно-монархическую идею, тогда был очень необходим. Первым был рекомендован сельский приходской батюшка, который не собирался участвовать ни в каких организациях, а предлагал лишь втайне от Патриархии обсуждать монархическую идею и коллекционировать газетные статьи о Государе. Второй рекомендованный Питером cоратник, - Т -, был более колоритной фигурой. Он пел в местной опере прекрасным басом, а ещё ранее - в хоре Благовещенского собора, пока за пантеистические высказывания на него не были наложены епитимия и отлучение от Церкви самим Митрополитом Харьковским и Богодуховским Никодимом. В это трудное время Т подрабатывал вне основной театральной работы на лотке у экзальтированного и худощавенького мелкого предпринимателя Х. (мы к нему ещё вернёмся).
А S в 17 лет, с 10-го класса, в первые дни независимости, принял решение создавать русскую национал-патриотическую партию в Украине, взяв за образец НПФ "Память". Дома, перед зеркалом, он усиленно репетировал свои будущие выступления перед соратниками. И в этих репетициях особенно впечатляла поддерживаемая его ораторской жестикуляцией фраза: "Наши враги сами дрожат от ужаса того, что мы придём!" Поехав в Москву, к председателю "Памяти" Д.Васильеву, он решил по опыту московских коллег привлекать молодёжь чёрной униформой с сапогами, придававшими в условиях того духовного кризиса бытию хоть какую-то стабильность и дисциплину. Но вот где взять средства??? Ведь приходившие к власти в новейшей истории извне силы обыкновенно были поддерживаемы влиятельными финансовыми структурами.
Отношения рядовых участников нашей организации с её председателем продолжали накаляться.
//Вот бы мне тогда на собрании процитировать из АЙ: "21.Не столько подлость, сколько грубость восприятий делает массу человечества непригодным материалом". Но я тогда ничего об АЙ ещё не знал.//
На фоне полного бездействия организации процветала пустая болтовня. В конце заседаний председатель приглашал директрису кинотеатра в киномеханицкую и торжественно вручал ей небольшую сумму арендной платы за помещение, тем самым намекая и нам: "Господа, пора делать взносы". Заходили к нам и лидеры городской компартии, шумные пререкания с которыми я обычно заканчивал словами: "Идите от нас вы в свои автомобили, товарищи, на которых вы сюда приехали, а мы, – господа, – по домам разойдёмся уж как-нибудь пешком или на метро!" Присутствующие понимали - в руководстве нужны молодые инициативные силы. И згляды присутствующих с надеждой обращались к S.
Да, ещё забыл упомянуть о такой "форме работы" - писать письма за рубеж монархически настроенным русским дворянам с просьбами о помощи новоявленной православно-монархической организации. Соответственной литературой и Библиями помогали, но не более.
В 1992 году S поступил на вновь открывшееся отделение музееведения в институте культуры, в котором учился и я. S cвоим глубоким анализом исторических тем покорил сердца многих институтских преподавателей, в том числе и представителей той национальности, к которой S оппонировал вне институтских стен. Декан факультета, историк Фрадкин связывал с S большие надежды, как с историком.
Интеллигентские усики S, его крупная выдающаяся черепная коробка всегда вызывала к его личности доверие тех, которых в советские годы на заводах было мало, а в институтских стенах много. Вспоминаю такой случай. Однажды S в году 1995-м привёл меня устраиваться на работу учеником к одному своему знакомому ювелиру, также участнику нашей патриотической партии (тот обычно говорил, что перстини-печатки его производства с национальным трезубцем хорошо реализуются во Львове и на Западной Украине, а нас просил помочь ему реализовать изготовленные им перстни с двуглавым орлом или царской короной в платёжеспособной Москве), но даже несмотря на хорошие отношения ювелира и S, положительные рекомендации S относительно меня и моё молчание при этом, на работу я принят не был. Как потом признался ювелир S:"У Вашего парня Владимира бегают глаза и он не выдерживает прямого взгляда. А это для меня важный критерий определения честности". Ну да Бог с ним, с ювелиром.
Приблизительно в это же время супруга S, N, старше его лет на 5, учительница русского языка и литературы, с которой S расписался как будущий порядочный политик-семьянин сразу же после окончания школы, познакомилась с одним бойким лётчиком-отставником О. Родом его отставнической деятельности было выбивание в те годы передела собственности с помощью своих соратников плохо оформленных юридически зданий в центре Харькова. В одной из удачных битв за "бесхозный" православный храм то ли с автокефалами, то ли с УПЦ Киевского Патриархата О заслужил доверие и благосклонность самого Митрополита УПЦ МП и в будущем организовывал нашей Партии славянского единства даже аудиенции с ним, которые, впрочем, ни чем благотворным не заканчивались.
–Дураки ваша партия, - учил нас О. - Взяли бы да собрали всех в наличии ребят, завалились бы туда-то (называлось конкретное помещение или храм). Поддели бы дружно того-то или того-то мудака. Заняли бы себе помещение для собраний или служб. Митрополит потом бы вас благословил. Зарегистрировали бы его в ГорЬТИ. И всё бы стало по закону.
И ведь в его словах, что самое грустное, была правда. Это было время дикого первоначального захвата собственности, которая потом стала в основе накопления капитала.
Сам О решил заручиться поддержкой влиятельных лиц города, - руководителей и бизнесменов, - через работу с их детьми. Он решил создать элитную городскую организацию бой-скаутов и попросил через N помочь ему в захвате старинного здания в центре, представляющего архитектурную ценность, у какой-то плохо оформившей на это здание фирмы во главе с руководителем, носившим характерную анекдотическую фамилию Рабинович. Мы ворвались всей партией в это здание, выдворили оттуда человека 3 сотрудника фирмы и стали нести постоянное дежурство с вызовом тележурналистов и газетчиков на место. "Мол, детей обворовывают, лишают детства". Я помню, как пришёл в теперь уже в бывшее это своё здание глава фирмы Рабинович, как крутили мы с дюжим парнем Е ему руки, не пуская его туда. Словом, здание мы это отстояли, в итоге не получив за это никакой благодарности. Простые ученики из простой школы N из бой-скаутской организации были вскоре отчислены. И я ведь тоже крутил Рабонивоичу руки не просто так - я рассчитывал поставить в будущем театральном скаутском кружке свой дипломный спектакль. Но увы! Этим планам не суждено было сбыться. Свой дипломный спектакль я поставил в простой школе с "простыми" детьми, где преподавала N.
Однако, не взирая на всю ироничность рассказа, я уверен, что идея О была всё же благой. Если не простые дети, то пусть хоть дети влиятельных людей получат возможность в непринуждённой обстановке за пределами школы перезнакомиться друг с другом ещё в детстве, съездить вместе на экскурсии, в походы, в гости к своим сверстникам из США и Европы. На этом здании в центре и до сего дня красуется налпись: "Харьковская городская организация бой-скаутов".
Вопрос, конечно, спорный. Но один педагог мне рассказывал, что дети высших чинов милиции, юристов, СБУ, ГАИ с посредственными способностями наиболее эффективно раскрывают свои таланты не среди детей, родители которых представляют различные слои общества (они среди них опускаются к двоечникам-троечникам), а среди себе подобных чад из властьпредержащих семей.
Но я отвлёкся. Каким-то образом, вращаясь в среде высокопоставленных родителей бой-скаутов, S вышел на внука одного из основателей Коминтерна, первого председателя Совнаркома Украины и известного масона, через счета которого финансировалась западыми банками деятельность Владимира Ильича Ленина и всей его большевистской шайки – лётчика-инженера, полковника ракетных войск в отставке Х.В.Раковского. Раковский, по его уверениям, благодаря дружбе с видными болгарскими профессорами, создал на их средства в 1992 году Международный славянский университет. ( http://msu.kharkov.ua/content/view/45/ http://msu.kharkov.ua/content/view/54/ ) У многих имеются болгарские корни , но каким образом переживающая нелучшие времена в те годы аграрная Болгария могла изыскать средства на учреждение университета в далёком Харькове, ректором которого становится бывший простой преподаватель Харьковского командно-инженерного училища ракетных войск?
Очевидно, в свои тогдашние 58 лет Христиан Валерьянович почувствовал в себе силы вступить на стезю политической деятельности. Партии же в этот период в Украине возникали, как грибы после дождя - и однодневки, и под выборы, и под серьёзных промышленников и финансистов. Забегая опять же чуть вперёд, когда наша организация приобрела статус Партии славянского единства (о чём позднее будет сказано подробнее), отмечу, что на какой-то миг громкое название партии показалось созвучным политическим планам Раковского, потомка такой противоречивой исторической фигуры с её вкладами в зарубежных банках, как Христиан Раковский. И он всё же решил профинансировать эту партию, чтобы впоследствии выйти на политические трибуны и предвыборные агитплакаты с привлекательными лозунгами идеи славянского единства. Далее в истории партии ещё будут подобные повороты судьбы, когда в неё приходили и политики городского масштаба, и крупные предприниматели (пока не могу обойти вниманием приход позднее в ПСЕ перед выборами ныне уже россиского предпринимателя В.Безымянного-Иоффе из Белгорода, который на губернаторских выборах бросал даже вызов самому бессменному губернатору обасти Е.Г. Савченко). Но потом эти политики рано или поздно понимали, что невозможно добиться реальной власти и доступа к государственным средствам через сито честных выборов из партий "под себя". Идти надо в "партию власти".
Итак, в партийном воздухе закружился запах денег!
Вскоре мы вышли из состава национально-патриотической организации с председателем-главой федерации восточного единоборства. Тогда, в кулуарах кинотеатра, S и Е ко мне обратились:
–Вова, ты не желаешь вступить в нашу новую организацию - "Русскую дружину"? (Затем именно она вырастет в партию).
Быстро было найдено помещение для собраний (эту процедуру сопровождал курьёз, о котором будет сказано в следующей части). И пошли "деловые" заседания: отчёты о том, насколько продвинулись дела за неделю по регистрации партии во властных органах, как тот или иной чиновник с неподходящей фамилией и внешностью придирался к букве устава и т.п.
И, как гром среди ясного неба, сообщение, что бывший наш председатель откуда-то прослышал о возможном инвестировании партии Раковским и активизировал свои действия: он звонит каждый день по несколько раз S с угрозами расправы.
–Да кто ты такой? - повторяет бывший председатель S. - Это моя идея! И у меня находятся базовые документы с печатью национально-патриотической славянской партии. Да я тебя... Да ты у меня... Тебя найдут....
Угрозы его оказались небеспочвенны. Тогда же мы узнали о его прошлом - он был большим криминальным авторитетом и страшилки о нём передавались из уст в уста на собраниях.

Продолжение следует.