[Ardens]

"Всё шло к войне.."

На вопросы петербургского юриста и литератора Константина Ерофеева отвечает войсковой священник Дмитрий Быков.

К.Е.: Уважаемый батюшка, Вы — уроженец Харькова, немалую часть жизни прожили на Украине. Сейчас мы все крепки задним умом. Говорят, там не доработали, там не предусмотрели, вот и получилось на Украине то, что получилось. А были ли предпосылки, в том числе духовные, войны на Донбассе? Видели ли Вы, с чего все начинается и чем нам грозит? Почему не предпринимались меры, чтобы предотвратить Майдан и приход бандеровцев к власти?

Отец Дмитрий.: Предпосылки были не только войны на Донбассе, но и вообще войны на Украине. Я родился и вырос в Харькове. Моя первая встреча с бандеровцами в Харькове произошла в 1988 году. Эти «полулюди» бесноватые приезжали к нам в город на спонсированных автобусах «Икарусах» по 40–60 человек и пытались наводить свои порядки. Но в то время мы имели возможность противостоять им. Доходило до крови.

Но что меня поразило, уже в то время ни милиция, ни власти практически не предпринимали попыток оградить город и его жителей от этого безумия.

Я помню, как в 1989 году было покушение на нашего владыку митрополита Харьковского Никодима (Митрополит Никодим [в миру Николай Степанович Руснак] — иерарх РПЦ, поэт и публицист, с сентября 1989 митрополит Харьковский и Богодуховский — прим. автора). Об этом нам рассказал его келейник, сегодня он владыка Харьковский и Богодуховский Онуфрий (в миру Олег Владимирович Лёгкий).

Он рассказал, что бандеровцы стреляли во владыку через окно, келейник успел повалить владыку на пол. Возможно, это было не покушение, а предупреждение…

Бандеровцы начали отбирать храмы у православных, используя физическую силу. И это было, можете себе представить, 1988–89 годы! (Где были парторганы, комитет, милиция?! — прим. автора).

И еще один очень важный момент. Это обилие сект. Обилие и безнадзорность сект мы проходили и в России в 90-е годы. Но на Украине это сопровождалось еще и сращиванием с властью.

И финансы.

Вливалась, как мне кажется, огромная финансовая поддержка с Запада. Это стало ощутимо особенно тогда, когда Украина получила «незалежнiсть».

Сразу почувствовался националистический душок. Националисты начали поднимать голову, вели себя дерзко, не боялись ни власти, ни милиции. Было видно, что все проплачено. Националисты уже предчувствовали перемены.

А с нашей стороны ничего не предпринималось.

— Среди ВСУ и боевиков нацбатальонов полно этнических русских или малороссов, никакого другого языка не знающих, кроме русского. Правильно ли я понимаю, что идет война во многом между русскими и православными?

Не соглашусь полностью, потому что война не идет между русскими и православными. Война идет между фашистами, националистами и простым народом. На Донбассе и православные, и мусульмане, и буддисты встали против фашизма.

А если о национальностях говорить, то там и русские, и украинцы, и белорусы, и американцы, и афганцы (добровольцы-интернационалисты — К.Е.).

Да и кто только ни пришел на помощь Донбассу. Когда я написал прошение в отпуск и прибыл на Донбасс в августе 2014 года, попал еще в первую волну добровольческого движения, со стороны [Украины] были не столько «русские» и «православные», сколько наемники. Я помню, сколько было поляков.

Наши разведчики устанавливали, что с той стороны были латыши, англоговорящие — англичане и американцы, литовцы. Были и русские, русскоговорящие, безусловно.

Мы находили в окопах на освобожденных территориях Священное Писание в основном протестантского и католического толка, католические четки. И, что интересно, находили православные иконочки.

Нас ведь обвиняют в том, что русские войска вошли на территорию Донбасса и, всех застращав, захватили территорию Украины. Это к 15-му году обдуренная толпа украинцев стала брать в руки оружие.

А в 14-ом «ВСУшники» переходили на нашу сторону, заранее передавали информацию, где будет обстрел. Были такие моменты, что прилетал Град, который не взрывался. Прилетали мины, которые не взрывались. На них было написано «чем можем».

В 2014 году на передке, линии соприкосновения, 30–40 метров, можете себе представить, с той стороны приходили солдаты, просили накормить.

Рассказывали, что правосеки* (запрещенная в РФ террористическая организация — К.Е.) «поджали их к передку», стоят сзади, следят, не дают уйти. Поэтому, говорили «ВСУшники», мы сейчас постреляем, пошумим немножко, а вы нам дайте поесть. А потом по рации передайте, что у вас потери — двухсотые, трехсотые.

И еще помню один момент. Трех ребятишек взяли в плен. Точнее, они, бросив оружие, перебежали к нам с передка. Я лично был свидетелем тому, что их покормили, дали им телефоны, чтобы они позвонили родителям. Мы договорились с их родителями, чтобы они через границу переехали в Ростов и там мы этих детишек передали родителям. Вот тогда была правильная война! Правильное понимание того, что происходит.

Я уже не говорю про мальчишку под Новосветловкой, которого я вытаскивал. Он или айдаровец, или просто укроп, девятнадцатилетний парнишка. Ему то ли осколком оторвало пятку, то ли ранило, но он истекал кровью. А мы с ребятами были на передке. Я был в медицинском штате, наша задача была собирать раненых и убитых. Вот я этого хлопчика вытащил, сделал ему укол, перевязал и отправил в медсанбат. Не знаю, жив он сейчас или нет. Это была война.

А летчики, которые бомбили Луганск, потом рассказывали, как их поили всякими чаями и химией перед вылетами…

То, что наша сила в единстве, ни для кого не новость. Удалось ли нам под влиянием реальной угрозы сплотиться, почувствовать себя на деле реально русским миром?

Удалось, конечно. И сплотиться, и почувствовать себя на деле русским миром. Но все-таки мы обобщаем. Потому что с одной стороны были люди, которые пришли защищать наш русский мир.

И, поверьте мне, тогда ни у кого бы не хватило храбрости сказать, что мы пришли на чужую территорию. Весь русский мир поднялся, и он перепугал очень многих! Как с этой, так и с той стороны.

С другой стороны, не надо забывать о предателях. Нужно было не просто оружие брать в руки, а молиться. О духовных проблемах тут можно говорить еще очень много.

Расскажите о преступлениях бандеровцев, в том числе в отношении священства, православных мирян.

Ведется хронология преступлений по настоящее время, определенными людьми — видео, фото, письменные показания. Я могу сказать в отношении священства, мирян. При мне брали одного священника, которые с колокольни подавал врагам определенные сигналы и корректировал огонь по собственному селу. Это правда, и это было. Этого священника арестовали и допрашивали потом в Луганске.

Не все духовенство, не все священники понимали, что происходит. Не все священники встали на сторону ополчения. Многие ориентировались то ли на владыку, то ли на собственное мнение, мировоззрение, своих прихожан.

А были батюшки, достойные уважения и достойные пера. Такие священники были по всему Донбассу. Они не забыли, что они прежде всего священники. И ориентировались на зов своего сердца, а не благословение начальства. Они шли на передовую, помогали ребятам. Отпевали убитых, за что, кстати, получали потом нагоняй — епископат потом запрещал их в служении.

Некоторых священников вынуждали покидать свои приходы, и было это не с той, а с этой стороны. В одном небольшом городке священник активно помогал казакам, так его чуть не лишили сана. Спасибо, казачки помогли. Так что не все так просто. Не было единства, каждый занимал свою позицию, имел свою точку зрения.

Я готов поспорить с Вашим тезисом, что на войне все верующие. Хотя нам спорить не нужно, мы и так все разобщены. Расскажите, пожалуйста, о чудесах преображения людей на войне под влиянием веры.

Спорить здесь не о чем, потому что это не наш тезис. На войне и так все верующие. Вообще неверующих людей нет. Все верят в Бога, но по-своему. Кто-то верит, что бог есть, кто-то не верит. Там и там присутствует вера. После исповеди летчик Сережа, которого сбили и который до этого бомбил Луганск, плакал, потом успокоился и благодарил Бога, что стало возможным покаяться. Ведь он уже готов был наложить на себя руки. Надеюсь, что он жив и сегодня.

Были и чудеса, были и преображения, не о всем я пока вправе говорить. Но вот один случай. Из Краснодона пришла информация, что будет очередной штурм. Правосеки планировали штурмом войти в город, собрать по медицинским учреждениям раненых и убитых русских добровольцев в доказательство того, что якобы это русская армия воюет на Донбассе.

Один из наших добровольцев перед штурмом сказал мне, что водитель отказывается везти их в Краснодон. У него какой-то столбняк, ступор. Ничего сделать с ним нельзя, а другого человека нет, и выезжать нужно через час.

Я подошел, покропил его святой водичкой. Он заплакал и сказал, что не может ехать. Я сел рядом с ним, что ему сказать. Приказать? Так он и так много ездил, варился в этой каше не первый раз.

Я ему говорю: «Давай помолимся и вместе поедем. Я тоже вожу машину, и вместо тебя сяду». Тогда он сказал, что со мной поедет.

Хотя разрешения мне не дали, я быстро переодеваюсь по-военному, сажусь в машину рядом с водителем. Чудо было в том, что мы все-таки поехали. А возвращались мы обратно, забрав раненых, без сопровождения, наугад. Куда ехать, дороги не знаем! Он говорит: «Я поведу, а ты молись». Все-таки добрались до наших, слава Господу Милосердному!

Сейчас немало пишут и говорят о бойцах так называемых частных военных компаний (ЧВК). Причем иродово семя, т.н. «либералы» исходят слюной, очерняя этих людей, обвиняя их во всех мыслимых и немыслимых грехах. Да, пока деятельность ЧВК до конца не урегулирована на законодательном уровне.

Но, с другой стороны, эти люди сражаются за имущество российских граждан и организаций, за государственное имущество в том числе. А также за интересы наших союзников. В Сирии они бьют игиловцев* (запрещенная на территории РФ террористическая организация — К.Е.), тех самых террористов, которые взрывают поезда метро и самолеты с нашими стариками, женщинами и детьми. Это действительно герои, а то, что они получают гонорар, ничуть не умаляет их подвигов.

Я в свое время писал о казни захваченных в плен террористами в Турции русских людей Романа Заболотного и Григория Цуркану, сотрудников ЧВК. Славные казаки, как пишут, перед угрозой неминуемой и жестокой смерти отказались изменить своим убеждениям, воинскому духу и, главное, родной вере.

Мне представляется, здесь свое слово должны сказать и духовные власти. Ведь Роман и Григорий не только доблестные воины, но и подлинные мученики за веру. Как и славный воин Евгений Родионов. К сожалению, этих казаков никто не вспоминает, а ведь кровь мучеников вопиет о мщении!

Впрочем, как известно, казачьему роду нет переводу. И этот факт, надеюсь, пришлось на своей волчьей шкуре почувствовать террористам, уже практически изгнанным с территории Сирии объединенными усилиями правительства Асада и русских воинов-интернационалистов.

Наши «нелегалы» — удивительный сами по себе народ и тема эта очень интересная. Есть часть военных, которые сваливают на ЧВК беды, приключения, неприглядные поступки, иногда и не без основания. Я близко общался с ребятами из ЧВК. Что такое ЧВК? Это ребята, которые раньше служили, ушли в отставку. А потом воспользовались возможностью вновь заниматься тем делом, которое умеют хорошо делать.

Моя точка зрения — ЧВК должны быть у нас официальными. Сколько сейчас профессионалов за штатом Минобороны? Здесь нам точно нужно поучиться у американцев.

Я видел ребят в Сирии. Это достойные люди. Тем более, что на их плечи легли самые тяжелые бои. В основном ЧВК ориентированы на охрану и защиту определенных бизнес-кругов. Нужно было охранять промышленные объекты.

Но потом, когда начались серьезные стычки с игиловцами (запрещенная на территории РФ террористическая организация — К.Е.), действия наших ребят заслужили самой высокой оценки. Настоящие мужики, помоги им, Господи! На сегодняшний день нужно обязательно помогать этим ребятам.

У меня, как у священника, еще с 15-го года было огромное желание поехать в Сирию и помочь в духовном окормлении ребят. А это им очень нужно.

Поверьте мне, искушений очень много. Ведь человек с ружьем помимо тактической, огневой подготовки должен иметь еще Бога в голове и в душе. И жить по заповедям.

Если этот человек не потеряет ориентир в духовной жизни, тогда это воин. К сожалению, бывают и другие, негативные, подчас отвратительные моменты. И это от того, что человек духовно не закрепился в этой жизни.

Константин Ерофеев, для «Русской Весны»