[Чантор]

Наша философия “моего”.

Позабывшие Бога калеки,
Мы плетёмся, бранясь на Судьбу;
Сиротливых земель человеки,
Вместо дружбы лелеем вражду.

Интерес обусловлен монетой,
Забытья философия гнёт,
Вьются мысли как мухи в клозете,
Счастье вновь стороной обойдёт.

Мы чураемся светлых причастий,
Спим спокойно в горящих домах,
Нас приметы спасут от несчастий,
И запасы с котами в мешках.

Наша вера не так уж и сложна
(смесь поверий – гремучий букет),
Нужно следовать ей непреложно
(И всегда будет сытный обед).

Про “тринадцать” прознав – отвернёмся;
Горе бабу с порожним ведром,
Оббегая, во след - чертыхнёмся,
Пальцы, крепко скрестивши замком.

Перекрестимся, сплюнув три раза,
Чёрных кошек вокруг обойдём,
На экзамен приходим, и сразу –
Пятачок под пятку кладём.

Нас согреет в банке заначка,
Плюс – в имущество вложенный куш,
Смысл жизни – простая задачка:
Колотить незадачливых груш.

Если горько нам – всем будет горько,
Мы заставим под дудку плясать,
И советов – не меньше махорки,
Дураков же – не меньше, опять.

Будем плакать, рыдать и скитаться,
Проклинать долговременья час;
Но как с жизнью предложат расстаться,
Станем слёзно молить – “не сейчас!”.

Доброту лишь себе прилагаем,
Мы её заслужили вдвойне,
И заслуг на весы полагая,
Носом тыкнем Судьбу; ведь не все

Достоинства наши
Перечислила гордость ещё,
И слова о себе будут краше,
Потому что, святое – “моё”.

Разве есть что в мире нужнее,
И важнее, привычнее нам;
Ради этой призрачной цели
Мы пройдёмся по всем головам.

Мы на смерть себе денег накопим,
А детей не устанем учить –
Чтобы меньше пришлось им работать,
И нигде не за что не платить.

Бескорыстие – блажь ненормальных,
Благодарность – пустой этикет,
Раздадим обещаний формальных,
Но до ваших проблем – дел нам нет.

Подозрение – заслужит просящий,
Осуждения – прощающий всем;
И завистливым оком глядящий,
Называет себя – бизнесмен.

Прослезимся, завидев сироток,
И копейку им в кружку кладём,
Мы – заслуженные доброхоты,
Добрых дел счёт дотошный ведём.

На коленях чина попросим,
Нам не стыдно шапку ломать;
Да, других мы при этом поносим,
Заведём чёрных списков тетрадь.

Ищем мягкое место ревниво,
Чтобы мягкому месту жилось:
Тихо, сытно, удобно, красиво,
Беззаботно, приятно спалось.

Кресло в трон превратится (возможно),
Почему бы и нет, чёрт возьми!
Нет достойнее нас (это важно),
А другие … (ну что ж - селяви).

Наш ответ – “это время такое”,
Наш привет – “что можете дать?”,
Мы на просьбу – “оставьте, пустое…”,
В благодарность – “а,… наплевать”.

“Что вы там говорили о Боге?
Ну и где?.. Покажите Его.
Да, и хватит торчать на пороге,
А не то – обозлюсь, и того…

Но не стойте, теперь уж садитесь,
Милость вам я сегодня явлю;
Ну а вы – изумлённо дивитесь,
Снизошел я до вас, и стою”.

Но минут ограничено время
(Это всё ж порядок такой)
Ведь на мне службы статское бремя
(Дорог мой титулярный покой).

(Вот, убогость в чины обрядилась) –
“Наконец то, дождался и я!
Как же так, такое случилось…”
(Вам в конверте “спасибо”, друзья!).

Мы сочтёмся, друзья не покинут,
Не оставят в тюрьме (тьфу, тьфу, тьфу) горевать
(А пока на общак я подкину),
Будем вместе теперь пировать.

Сколько лет, столетий проходит,
“Философия” снова – нова;
Грибоедов, Островский и Гоголь … -
Горе всем от такого ума.

Поспешим же скорей посмеяться,
А иначе – заплачем опять;
С дурашлёпством никак не расстаться,
Стоит ли – вновь бумагу терзать?

И язвительный смех, обличая,
Превращается в хохот толпы,
И сатира на страже “случайно”
Дезертирует в желчи кусты.

Всё течёт, изменяясь, по кругу,
Только пьеса та очень стара;
Расскажу Грибоедову – другу,
Как всплывает всё та же глава.

Как прислужников партия трётся –
Под вельможным престолом подстил,
Как бюджет в карманы раздаётся
(Справедлив кулуарный распил).

И не счесть процедур отмываний –
Денег, имени, взяток и мест;
Миллионных откатов для зданий, -
Где кому-то нечего есть.

Плетью бьёт философия горя,
Терпит обух в страданиях – розг,
В петлю смотрит “русская доля”,
Закипает в бессилии мозг.

Очень дорого платим за глупость,
Очень быстро забудем про счёт,
Очень дёшево сбагрим премудрость,
Очень долго жалеем просчёт.

Не устанем взывать мы к Фортуне
У корыта разбитого дна;
Иск предъявим Всевышнего судьям
За разбуженность ветхого сна.

Где инстинкты сменили разумность –
Там святое лежало в грязи.
Возомнившись, стояла безумность,
Правда – в цепи закована лжи.

Мы покойников славим годами,
А в живое вонзаем клинки.
Между храмами бродим стадами,
На погосте ложась под кресты.

С вожделением плоть поедая,
Братьев меньших мы любим душой;
Милосердия слезу утирая,
Услаждаем свой вкус ветчиной.

Пусть не думает кто-то сердиться –
“Ведь не мы убиваем зверьё!”,
Мех на плечи богато ложится,
Вновь прицелит рукою цевьё.

Трудно нам собеседников слушать
(Нужно - чтобы слушали нас)
Что в обед мы желаем откушать?
“Нам подайте меню тот же час”.

Вот, работа валится спудом –
“Разбирайте ж её поскорей!”
(Чашу трудного подвига – другу)
“Ну а нам – что полегче налей”.

Мы комфорт на божничку поставим,
Будем песни ему распевать,
Без поклонов его не оставим,
“Нам от жизни не должно отстать!”.

Сколько денег в карманах соседей –
Сосчитали все точно давно,
Ведь живём средь волков и медведей
(“Скажем коротко: люди – г…о”).

“Вот за что вы нас невзлюбили?
Как же можно такое творить!
Мухи нас опять облепили?
Это – мёд! Нас нельзя так судить!

Рассуждать вы не можете честно,
Мы вам прямо ответим в глаза –
Где находится то ваше место;
Водворитесь обратно назад!”.

Хамство с глупостью – верные слуги,
Самодурство у власти в чести;
Страхом держат коня те подпруги,
И тяжёлых побоев бичи.

Пир чумной выдаётся за праздник,
Труд рабочий проклятьем одет,
Демон страсти свободою дразнит,
Ложь даёт целовальный обет.

Гордый чин позабыл о сиротах,
За высокий забор прячет мзду;
Зависть врёт о комфортных мороках,
Хмель утопит в смердящем бреду.

То неверие пляшет глухое,
То горит в Преисподние костёр,
Пыли облако ходит слепое,
Пишет Рок на стене приговор.

Можно ли – судить за незнание,
Иль Судьбе предоставить решать?
Остаётся – лишь быть в покаянии,
Совесть всю из загона достать.

Но задача положена Свыше:
В каждом дне, распиная себя, -
Чтоб “моё” становилось потише,
Чтобы “наше” росло как семья.

Много хитрости в этом мУчении –
Прячут ложь за талмудами фраз,
Но Христа или Будды Учение
Разместится в ладони у нас.