[Amarilis]

Сообщение от Неон

Ее всегда недостаточно, но это общая оценка, а хотелось бы более конкретной точечной критики на слабые места.

Картины природы у Шишкина настолько правдивы и точны, что его часто называли "фотографом русской природы" и если сосредоточиться на деталях его шедевров то можно прочувствовать утреннюю прохладу....

........В юношеской тетради Шишкина находим такую запись: "Одно только безусловное подражание природе может вполне удовлетворить требованиям ландшафтного живописца. Картина с натуры должна быть без фантазии. Природу должно искать во всей ее простоте, рисунок должен следовать за ней во всех прихотях формы". Если учесть, что законы такой живописи были давно сформулированы в академических канонах, то судьба живописца подобными декларациями была заведомо предопределена. Подражателями в истории искусства никого не удивишь: одним меньше, одним больше - какая разница. К счастью, такой судьбы Шишкин избежал.

Сама эпоха подталкивала к поиску неизвестных путей, к переоценке ценностей. Эпоха требовала не новые копии классицистов и романтиков, а объективистов и позитивистов Базаровых, режущих лягушек. Юный Шишкин не убоялся стать таким Базаровым. Знакомые вспоминали, как он осматривал, ощупывал, изучал каждую травинку, стебель, ветку, мох, листок на дереве. Ранее художники не озабочивались столь пристальным вглядыванием в мелкие "детали" природы. Результаты не заставили себя ждать: племянница художника рассказывала: "Мало-помалу вся школа (т. е. Училище живописи и ваяния) узнала, что Шишкин рисует такие виды, какие еще никто до него не рисовал: просто поле, лес, река". В этом свидетельстве самое главное слово - "просто". Истинное искусство всегда развивается в стремлении к последней простоте и ясности.

Поездки на Валаам ускорили формирование самобытного художника; нетронутая, дикая природа будто взяла его за руку и повела за собой, открывая свои тайны. Романтизм был отвергнут, возобладал трезвый и объективный взгляд.

Но еще долго, до самого рубежа 1860- 70-х годов, в творчестве Шишкина боролся этот взгляд с академическими принципами живописи. Его работы той поры двояки: с одной стороны, уже налицо непосредственность наблюдения, достоверность, тщательная проработка деталей; с другой - бросаются в глаза условность цветового решения и декоративность, локальная окраска предметов, общая, скажем так, "невдохновенность" и сухость исполнения.

Уже в 1872 году И. Крамской писал Ф. Васильеву из-под Луги, где жил и работал вместе с Шишкиным: "Он все-таки неизмеримо выше всех, взятых вместе. Шишкин - верстовой столб в развитии русского пейзажа, это человек-школа, но живая школа".

На протяжении 1880-х и 1890-х годов художник, оставаясь в рамках счастливо найденной им манеры, лишь уточнял некоторые ее положения - манера при этом необходимым образом эволюционировала. Оттачивались технические приемы (не превращаясь в ремесленное умение) , осваивались новые области. Так, Шишкин много работал над колоритом, в слабости которого его постоянно упрекали (заслуженно восхищаясь рисунком). В многочисленных натурных этюдах - а их он считал непременным условием создания полноценной картины - эта работа прослеживается со всей очевидностью.

Обнаружилось явное стремление к усилению эпичности и одновременной мягкой лиризации (сочетание - немыслимое, лишь на первый взгляд); при все той же подробнейшей деталировке образы прибавили в величественности и типичности. Шишкин уходил от неподвижной статики, характерной для прежних его произведений; он теперь фиксировал не только устойчивые состояния природы, но и ее переходы из одного состояния в другое. Динамика вносилась и в саму композицию - художник как бы разнообразил ее "каркас" добавлением разнонаправленных векторов. Особый интерес у него вызывали особенности световоздушной среды; следуя за цветовыми и световыми градациями, Шишкин использовал принципы тональной живописи, добившись огромных успехов в искусстве так называемого валера. Более экспрессивными стали его образы. Более разнообразной - техника: он варьировал мазки с помощью различных кистей, сочетал подмалевок с лессировкой.

Но "мудрая простота" осталась. И осталось коленопреклоненное отношение к природе. Осталось, в конце концов, то достойное творческое поведение, без которого не бывает истинного художника. Еще в юности Шишкин записал в дневнике: "Природа всегда нова и всегда готова дарить неистощимым запасом своих даров..." Эту новизну нужно научиться рассмотреть у него, а дары - суметь благодарно принять.