[DEI]

1. Что касается научного вклада.

Наука есть систематизация и обобщение законов мироздания, а не узкий термин. Если отделить какую-то область, например, область сознания или философию от науки, мы можем получить только фрагментированное представление об окружающем. Наука же эпохи натурфилософии имела высокую степень синтеза, недоступную теперь, хотя многие механизмы природы стали объяснимы. Потому ратующие за самое широкое обобщение науки приносят и приносили всегда истинную пользу.

2. Подвиг.

Подвиг всегда противостоит нелепости и окружен ею. Среда не приемлет светоносца, не за то или другое, но за необычный свет индивидуальности. Власти хотели освободить Христа, ибо не находили ничего, кроме несоответствия в выдвигаемых обвинениях. Но на ином плане существовала сложившаяся картина. Странная аналогия с обсуждающимся подвигом Ноланца ? Или нелепость обвинений против Жанны Д'Арк ? Может быть, это не случайность, а закономерность подвига.

3. Наверное, главное в философии Дж.Бруно - не часто цитируемые, всем понятные идеи, хорошо усвоенные современной наукой. Он подошел к изысканнейшим идеям индуизма, даосизма, каббалы - в своих исследованиях он нашел идею недвойственности в Основе Мироздания. И внимательно отделил ее в "Причине, Начале, Едином" от интеллектуальной и полярной логики Аристотеля. По существу, эта его концепция должна быть отождествлена с Эйн-Соф, Дао, основы вещей, известной под разными именами. Не только он нашел самостоятельное обобщение этого вопроса, но и нашел родственное единство всех Учителей мудрости, понимавших ее в разные века (Пифагор, Платон).

Оцените по достоинству отрывки:

Эта абсолютнейшая действительность, тождественная с абсолютнейшей возможностью, может быть схвачена интеллектом лишь путем отрицания: не может она, говорю я, быть понята, ни поскольку она может быть всем, ни поскольку есть все, ибо интеллект, когда он желает понять что-либо, формирует интеллигибельные идеи, которым он уподобляется, с которыми он соизмеряет и сравнивает себя; но это невозможно в данном случае, ибо интеллект никогда не бывает столь большим, чтобы он не мог быть больше; она же, будучи неизмеримой со всех сторон и во всех смыслах, не может быть большей. Нет, следовательно, глаза, который мог бы приблизиться или же имел бы доступ к столь высочайшему свету и столь глубочайшей пропасти.

вы видите, сколь велико превосходство возможности. Если вам угодно называть ее основанием материи
Я называю ее лишенной форм и существующей без них не так, как глетчер, не имеющий тепла, или как пропасть, лишенную света, но как беременную без ее ребенка, которого она порождает и производит из себя, как в нашем полушарии земля ночью — без света, но благодаря своему движению может его вновь получить.

Отсюда вы можете подняться к понятию — я не скажу, самого высокого и наилучшего начала, недоступного нашему размышлению, но во всяком случае — души мира, каким образом она является действительностью всего и всего возможностью и есть вся во всем; поэтому, в конце концов,
раз дано, что имеются бесчисленные неделимые, то всякая вещь есть единое, и познание этого единства является задачей и целью всех философий и естественных созерцаний, оставляя в стороне наивысшее созерцание, которое подымается над природой и которое для неверующего в него невозможно и есть ничто.

Так все сходится в совершеннейшем единстве. Ибо это единство единственно и устойчиво, оно всегда пребывает; это единое вечно. Всякий лик, всякое лицо, всякая иная вещь это — суета, ничто. И все, что находится вне этого единого, является ничем. Те философы, которые нашли это единство, обрели себе в подруги мудрость.

Мудрость, истина, единство фактически являются одной и той же вещью.
Говорить о том, что истина и сущее одно и то же, умели все, но не все поняли это, ибо остальные прибегали к этому способу выражения, но не усвоили способа понимания истинных мудрецов.

Многие ли учебники упоминают эти его мысли ? А многие ли способны оценить их ?
Эти воззрения уже далеко за пантеизмом. Энциклопедия ошибается. Притом, что о многом он должен был молчать, видя непонимание.

4. И, наконец, он явстсвенно предвидел судьбу (хотя и говоря в контексте по немного другому поводу):

Так чист костер, зажженный красотою,
...
Я цел в огне и плотью и душою,
Узлы силков готов я превознесть,
Не страшен страх, в мученьях сладость есть,
Аркан мне мил, и радуюсь я зною.
Так дорог мне костер, что жжет меня,
Так хороши силков моих плетень,
Что эта мысль сильней, чем все стремленья!
Для сердца нет прелестнее огня,
Изящных уз желанье рвать не смеет,
Так прочь же, тень! И пусть мой пепел тлеет!
***
Когда свободно крылья я расправил,
Тем выше понесло меня волной,
Чем шире веял ветер надо мной;
Так дол презрев, я ввысь полет направил.
Дедалов сын себя не обесславил
Паденьем; мчусь я той же вышиной!
Пускай паду, как он: конец иной
Не нужен мне — не я ль отвагу славил?
Но голос сердца слышу в вышине:
«Куда, безумец, мчимся мы? Дерзанье
Нам принесет в расплату лишь страданье...»
А я: «С небес не страшно падать мне!
Лечу сквозь тучи и умру спокойно.
Раз смертью рок венчает путь достойный...»

Всякая любовь (если она героическая, а не чисто животная, именуемая физической и подчиненная полу, как орудию природы) имеет объектом божество, стремится к божественной красоте...

Запомнили бы, обратили бы внимание без "подливки пламени костра" ? Теперь помнят.