01.08.2007, 16:18 | #9 | ||
Рег-ция: 16.12.2002 Адрес: г.Хабаровск Дальний Восток Сообщения: 1,250 Записей в дневнике: 17 Благодарности: 1 Поблагодарили 32 раз(а) в 28 сообщениях | Ответ: Владимир Высоцкий Нынче, когда труды и дни Владимира Высоцкого завершены, место его в ядре поющих поэтов обозначилось со всей определённостью. - Вот Высоцкий, – сказал как-то один из его почитателей, – все его любят, все понимают, от кухарки до академика. Ему казалось, что сказанное возвышает поэта, придаёт его работе большую значимость, но я не мог с ним согласиться, потому что «всеобщая любовь» - критерий подозрительный. Люди, воспитанные на пустой бездумной развлекательности, поэзии Высоцкого не примут; не умеющие самостоятельно мыслить его сарказма, его иронии не оценят; равнодушные ко всему, кроме личных проблем – тревоги и боли его не поймут. Для них его поэзия, в лучшем случае, – пустое место, в худшем – как красная тряпка быку. Настоящего поэта всегда сопровождает не только почитатели, но и хулители, и даже гонители. У поэзии Владимира Высоцкого и того и другого вдоволь, и это, наверное, один из главных признаков её истинности и высоты. Печально только, что иногда в качестве хулителей выступают именующие себя поэтами. Настоящий поэт рождается из духовных потребностей общества. Ими насыщена атмосфера. Чем острее они, тем резче и ярче голос поэта. Это размышления для способных размышлять, и огромная популярность В. Высоцкого явилась результатом не «всеобщей любви», а признаком единомышленников. Единомышленников оказалось много. Я написал две песни, ему посвящённые, вот четверостишие последней: Может, кто и ныне снова хрипоте его не рад. Может, кто намеревается подлить в стихи елея… А ведь песни не горят, они в воздухе парят. Чем им делают больнее, тем они сильнее. Булат Окуджава Мне судьба – до последней черты, до креста Спорить до хрипоты (а за ней – немота), Убеждать и доказывать с пеной у рта, Что – не то это вовсе, не тот и не та! Что – лабазники врут про ошибки Христа, Что – пока ещё в грунт не влежалась плита, – Триста лет под татарами – жизнь ещё та: Маета трёхсотлетняя и нищета. Но под властью татар жил Иван Калита, И уж был не один, кто один против ста. И намерений добрых и бунтов тщета, Пугачевщина, кровь и опять – нищета… Пусть не враз, пусть сперва не поймут ни черта, – Повторю даже в образе злого шута, – Но не стоит предмет, да и тема не та, – Суета всех сует – всё равно суета. Только чашу испить – не успеть на бегу, Даже если разлить – всё равно не смогу; Или выплеснуть в наглую рожу врагу – Не ломаюсь, не лгу – всё равно не могу! На вертящемся гладком и скользком кругу Равновесье держу, изгибаясь в ДУГУ! Что же с чашею делать?! Разбить – не могу! Потерплю – и достойного подстерегу: Передам – и не надо держаться в кругу И в кромешную тьму, и в неясную згу, – Другу передоверивши чашу, сбегу! Смог ли он её выпить – узнать не смогу. Я с сошедшими с круга пасусь на лугу, Я о чаше невыпитой здесь ни гугу – Никому не скажу, при себе сберегу, – А сказать – и затопчут меня на лугу. Я до рвоты, ребята, за вас хлопочу! Может, кто-то когда-то поставит свечу Мне за голый мой нерв, на котором кричу, И весёлый манер, на котором шучу… Даже если сулят золотую парчу Или порчу грозят напустить – не хочу, – На ослабленном нерве я не зазвучу – Я уж свой подтяну, подновлю, подвинчу! Лучше я загуляю, запью, заторчу, Всё, что ночью кропаю, – в чаду растопчу, Лучше голову песне своей откручу, – Но не буду скользить словно пыль по лучу! …Если всё-таки чашу испить мне судьба, Если музыка с песней не слишком груба, Если вдруг докажу, даже с пеной у рта, – Я умру и скажу, что не всё суета! 1978 Шуточная песня Владимира Высоцкого: СЛУЧАЙ НА ТАМОЖНЕ Над Шере-метьево в ноябре третьего – Метеоусловия не те, – я стою встревоженный, Бледный, но ухоженный, на досмотр таможенный в хвосте. Стоял сначала – чтоб не нарываться: Ведь я спиртного лишку загрузил, – А впереди шмонали уругвайца, Который контрабанду провозил. Крест на груди в густой шерсти, – Толпа как хором ахнет: «За ноги надо потрясти, – Глядишь – чего и звякнет!» И точно: ниже живота – Смешно, да не до смеха – Висели два литых креста Пятнадцатого века. Ох, как он сетовал: Где закон – нету, мол! Я могу, мол, опоздать на рейс!.. Но Христа распятого в половине пятого Не пустили в Буэнос-Айрес. Мы всё-таки мудреем год от года – Распятья нам самим теперь нужны, – Они – богатство нашего народа, Хотя и – пережиток старины. А раньше мы во все края – и надо и не надо – Дарили лики, жития, – в окладе, без оклада… Из пыльных ящиков косясь безропотно, устало, – Искусство древнее от нас, бывало, и – сплывало. Доктор зуб высверлил хоть слезу мистер лил, Но таможеник вынул из дупла, чуть поддев лопатою, – Мраморную статую – целенькую, только без весла. Общупали заморского барыгу, который подозрительно притих, – И сразу же нашли в кармане фигу, а в фиге – вместо косточки – триптих. «Зачем вам складень, пассажир? – Купили бы за трёшку в «Берёзке» Русский сувенир – гармонь или матрёшку!» «Мир-дружба! Прекратить огонь!» – Попёр он как на кассу. Козе – баян, Попу – гармонь, Икона – папуасу! Тяжело с истыми Контрабан-дистами! Этот, что статуи был лишён, – Малый зубом с дыркою, Сплюнул – и уехал в Вашингтон. Как хорошо, что бдительнее стало, – Таможня ищет ценный капитал – Чтоб золотинки с нимба не упало, Чтобы гвоздок с распятья не пропал! Таскают – кто иконостас, кто крестик, кто иконку, – И веру в Господа от нас увозят потихоньку. И на поездки в далеко – навек, бесповоротно – Угодники идут легко, пророки – неохотно. Реки льют потные! Весь я тут, вот он я – слабый для таможни интерес, – Правда, возле щиколот синий крестик выколот, – Но я скажу, что это – Красный Крест. Один мулла триптих запрятал в книги, – Да, контрабанда – это ремесло! Я пальцы сжал в кармане в виде фиги – На всякий случай – чтобы пронесло. Арабы нынче – ну и ну! – Европу поприжали, – Мы в «шестидневную войну» Их очень поддержали. Они к нам ездят неспроста – Задумайтесь об этом! – И возят нашего Христа На встречу с Магометом. …я пока здесь ещё, Здесь моё детище, – Всё моё – и дело, и родня! Лики – как товарищи – Смотрят понимающе С почерневших досок на меня. Сейчас, как в вытрезвителе ханыгу, Разденут – стыд и срам – при всех святых, – Найдут в мозгу туман, в кармане фигу, Крест на ноге – и кликнут понятых! Я крест сцарапывал, кляня Судьбу, себя – всё вкупе, – Но тут вступился за меня Ответственный по группе. Сказал он тихо, делово – Такого не обшаришь: Мол, вы не трогайте его, Мол, кроме водки – ничего, – Проверенный наш товарищ! 1975 ЛУКОМОРЬЯ БОЛЬШЕ НЕТ Антисказка Лукоморья больше нет, От дубов простыл и след, – Дуб годится на паркет – так ведь нет: Выходили из избы Здоровенные жлобы – Порубили все дубы на гробы. Ты уймись, уймись, тоска, У меня в груди! Это – только присказка, Сказка – впереди. Распрекрасно жить в домах На куриных на ногах, Но явился всем на страх вертопрах, – Добрый молодец он был – Бабку Ведьму подпоил, Ратный подвиг совершил, Дом спалил. Тридцать три богатыря Порешили, что зазря Берегли они царя и моря, – Каждый взял себе надел – Кур завёл – и в ём сидел, Охраняя свой удел не у дел. Ободрав зелёный дуб, Дядька ихний сделал сруб, С окружающими туп стал и груб, – И ругался день деньской Бывший дядька их морской, Хоть имел участок свой под Москвой. Здесь и вправду ходит Кот, – Как направо – так поёт, Как налево – так загнёт анекдот, – Но, учёный сукин сын, Цепь златую снёс в торгсин И на выручку – один – в магазин. Как-то раз за божий дар Получив он гонорар, – В Лукоморье перегар – на гектар! Но хватил его удар, – Чтоб избегнуть божьих кар, Кот диктует про татар мемуар. И Русалка – вот дела! – Честь недолго берегла – И однажды, как смогла, родила, – Тридцать три же мужика Не желают знать сынка, – Пусть считается пока – Сын полка. Как-то раз один Колдун – Врун, болтун и хохотун – Предложил ей как знаток дамских струн: Мол, Русалка, всё пойму И с дитём тебя возьму, – И пошла она к ему как в тюрьму. Бородатый Черномор – Лукоморский первый вор – Он давно Людмилу спёр, – Ох, хитёр! Ловко пользуется, тать, Тем, что может он летать: Зазеваешься – он хвать! – и текать. А ковёрный самолёт Сдан в музей в запрошлый год – Любознательный народ так и прёт! Без опаски старый хрыч Баб ворует, хнычь не хнычь, – Ох, скорей ему накличь паралич! Нету мочи, нету сил, Леший как-то недопил – Лешачиху свою бил и вопил: «Дай рубля, прибью а то, – Я добытчик али кто?! А не дашь – тады пропью долото!» «Я ли ягод не носил?! – Снова Леший голосил. – А коры по скольку кил приносил! Надрывался – издаля, Всё твоей забавы для, – Ты ж жалеешь мне рубля – ах ты тля!» И невидимых зверей, Дичи всякой – нету ей: Понаехало за ей егерей… В общем, значит, не секрет: Лукоморья больше нет, – Все, про что писал поэт, это – бред! Ты уймись, уймись, тоска, – Душу мне не рань! Раз уж это присказка – Значит, сказка – дрянь. Горько, что и это всё Правда, пока в России этот беспредел, нажива, торговля, рынок и спекуляция! «Пока нашу родную землю на части рвут Хозяева…» __________________ Света Всем Друзьям, Братьям и Сёстрам! Удачи! Счастья! Единения, Огненного Устремления! И творческого Вдохновения! Куём Смелость и Бесстрашие, Единый Цветной Покров ткём, строим и утверждаем! | ||
|