19.11.2008, 08:00 
Рег-ция: 05.03.2004
Адрес: Владивосток
Сообщения: 10,454
Благодарности: 245
Поблагодарили 2,727 раз(а) в 1,463 сообщениях
Ответ: Сегодня исполняется 104 года Святославу Николаевичу Рериху 
Выкладываю эти статьи, предоставленные Арадиэлем.
Первая.
Татьяна Мурашкина
СВЯТОСЛАВ РЕРИХ, КАКИМ Я ЕГО ЗНАЛА...
Так счастливо сложилась моя жизнь, что я имела возможность познакомиться со Святославом Николаевичем Рерихом еще в детстве. Мой отец, Харченко Иван Михайлович, дипломат, работал в Индии и в общей сложности прожил в этой сказочной стране более двадцати лет. Мои родители познакомились со Святославом Николаевичем и его женой — известной индийской киноактрисой — Девикой Рани в Дели.
Летом 1954 года в советском посольстве был официальный прием в честь группы индийских кинодеятелей, которые только что вернулись из Москвы, где проходил индийский кинофестиваль. Среди приглашенных была первая леди индийского кино, создатель первой звуковой киностудии Девика Рани. Она была с мужем, русским художником Святославом Рерихом.
На этом приеме были и мои родители, впервые приехавшие в Индию. Они были поражены, встретив художника, уже четверть века живущего в этой стране и настолько сохранившего свою русскость. Это чувствовалось во всем — и в идеальной русской речи, и в манере общения. Мама записала в своем дневнике, что в далекой Индии среди толпы иностранцев она познакомилась с человеком, несущим в себе черты старого русского интеллигента. Уже при первом знакомстве она поняла, что перед ней большой мыслитель.
Эта встреча положила начало крепкой дружбе, которая длилась тридцать девять лет.
Я впервые увидела Святослава Николаевича, когда мне было 10 лет. Это было в Бомбее, куда я со своей старшей сестрой приехала на летние каникулы, а он со своей женой пришел к нам в гости. Я помню, как они сидели в гостиной в креслах и о чем-то разговаривали с моими родителями. Оба они были необыкновенно красивыми и просто излучали свет! Я даже боялась смотреть на них, как боишься смотреть на Солнце, чтобы не ослепнуть.
Все разговоры, все беседы со Святославом Николаевичем всегда были очень интересными и направлены были на расширение нашего сознания. Это я поняла, уже повзрослев. Он никогда не говорил назидательных речей. Рассказывая случаи из своей жизни, мягко направлял наше восприятие в нужное русло. Говорил всегда по уровню сознания собеседников. Святослав Николаевич очень любил жизнь, наблюдал и изучал ее. Когда я и две мои сестры были маленькими девочками, он много рассказывал нам о жизни насекомых, животных. В своих рассказах он делал акцент на том, что вся Природа живая, что мы живем в океане Сознания, что даже у таких простых организмов, как насекомые, есть не только инстинкт, но и мыслительный процесс.
Святослав Николаевич говорил, что мысль — это живая энергия, разлитая повсюду, которая все время строит и меняет окружающий нас мир. Каждый маленький живой организм несет в себе зачаток этой энергии. Он любил повторять: «Жизнь, как вы знаете, полна замечательной мудрости и чудес. Эта замечательная мудрость разлита во всем». Он учил нас, что нужно внимательно наблюдать за природой и тогда мы увидим множество примеров, когда насекомое или животное меняет свою физическую оболочку по необходимости: «Например, вы видите бабочку, которая подражает своей окраской определенному листу, на котором она живет. Когда хамелеон меняет свой цвет, он тоже меняет его по необходимости, для самосохранения. Он может каким-то импульсом энергии менять свои хромосомы в разный цвет в зависимости от необходимости, то есть он контролирует то, что ему нужно. Верблюд меняет свой желудок, когда откладывает себе воду».
Речь Святослава Николаевича была яркой, образной, и мы могли слушать его часами. Он говорил простым языком о, казалось бы, знакомых вещах, но заставлял посмотреть на них с новой стороны. Вот еще один пример — из жизни муравьев.
«На юге Индии муравьи строят термитники на несколько метров в высоту. Что заставляет их строить такой замок? Нечто гораздо большее, чем просто инстинкт. Внутри термитника находится ложе королевы. Оно все обложено вокруг самыми тончайшими ниточками, перышками, пухом — всем, что может сделать это ложе удобным для королевы. Муравей выходит из своего замка и идет на поиски того, что ему нужно, то есть уже у него есть определенная задача. Он знает, что ему нужно найти то, что необходимо для ложа его королевы. Муравей ищет, он выбирает — у него селекция, потом он возвращается и укладывает в нужное место. Значит, происходит сложный процесс, который доказывает, что это не только инстинкт, но именно мыслительный процесс».
Святослав Николаевич говорил, что нужно не только внимательно смотреть вокруг себя, но и чутко прислушиваться к тому, что происходит внутри себя самого, прислушиваться к своему внутреннему голосу, побуждениям. Многое из того, что казалось тогда ясным, по-настоящему я стала понимать только спустя годы, когда начала читать книги Учения Живой Этики (Агни Йоги).
Еще один рассказ Святослава Николаевича: «Это было на юге Индии, в Бангалоре, у меня в студии. На мольберте стояла картина, на которой у одной девушки были волосы цвета ржавчины. Влетел в комнату вечером шелкопряд такого же цвета и начал кружить по комнате. Он влетал несколько раз, потом подлетел к мольберту и сел прямо на волосы этой девушки. Так что, видите, это внутренние токи, это то, о чем мы должны думать, прислушиваться к внутренним вещаниям, откуда они приходят, это, может быть, мысли, которые направлены к нам и которые мы можем получить».
Рядом с имением Святослава Николаевича под Бангалором есть лес, где водятся слоны. Однажды он и его жена услышали очень громкий трубный звук, который издают слоны своими хоботами. Они пошли посмотреть, что случилось. На этот же звук сбежались крестьяне из соседней деревни. Рерих сказал, чтобы убрали ружья. Оказалось, что в лесу в большую яму упал слоненок, и слоны начали трубить, чтобы вызвать помощь. Когда люди подошли, слоны расступились. Люди прорыли траншею в эту яму так, чтобы слоненок мог по ней подняться наверх, что он и сделал. Слоны обступили слоненка. Перед тем как уйти, они все подняли хоботы и издали опять громкий трубный звук. Теперь уже это был знак благодарности людям. Святослав Николаевич рассказывал, что слоны очень внимательно относятся к своему потомству. Так, стадо слонов передвигается со скоростью маленького слоненка.
По мере того как мы взрослели и сознание наше развивалось, темы разговоров тоже углублялись. Святослава Николаевича всегда интересовал прежде всего сам человек с его неограниченными природными возможностями. (Не случайно он начал свою художественную деятельность именно как портретист, и на всех его картинах человек выдвинут на первый план композиции.)
Я помню, как в одну из встреч со Святославом Николаевичем в семидесятые годы в Москве он спросил меня и мою сестру.
— Вы помните Индию?
— Конечно, помним и детям своим рассказываем.
— Что же вы им рассказываете об Индии?
— Какая там удивительная природа, пышная растительность; что там на улице можно встретить не только обезьяну, но и слона.
— А вы рассказываете им, какие там удивительные люди? Слышали вы что-нибудь о Саи Бабе? Саи Баба с детства обладает сверхъестественными способностями и имеет полный контроль над ними. Однажды он со своими друзьями приехал к нам в гости и с ладони всех нас накормил.
Святослав Николаевич сделал кругообразное движение рукой, повторяя жест Саи Бабы, и сказал, что на ладони Саи Бабы появилось сладкое индийское кушанье в горячем виде. Со словами «Примите это от меня!» Саи Баба протянул его Святославу Николаевичу, а он угостил всех остальных. Девика Рани в это время вышла за молоком для Саи Бабы. Когда она вернулась, все уже ели. Она пожалела, что ей не досталось. Тогда Саи Баба сделал такое же движение рукой и подал ей горячее кушанье.
Потом Саи Баба вышел на улицу, там собрались сотни людей приветствовать его, так как в Индии он пользуется колоссальной любовью. Он протянул руку вперед, и из его ладони посыпалась зола, которую индусы утром кладут себе на лоб во время молитвы. Все хотели получить эту золу.
«У нас есть маленький старинный храм, — продолжал свой рассказ Святослав Николаевич, — служащий при храме вышел с цветами приветствовать Саи Бабу. Саи Баба спросил, какому богу он больше всего молится, тот ответил, что Ганешу1. Саи Баба протянул руку, и на его ладони появилось кольцо с изображением Ганеша. Он надел его на палец служителя храма».
Как-то раз Саи Баба шел с группой из сорока человек в далекую деревню. Наступил вечер, было поздно, и кто-то из путников сказал, что до деревни идти еще далеко, а все очень проголодались. Тогда Саи Баба отошел в сторону от дороги на несколько метров, потом быстро повернулся и сказал: «Вот и обед!» И все увидели сорок порций еды.
Святослав Николаевич называл Саи Бабу «скатертью-самобранкой».
Когда Саи Бабу спрашивали, нужно ли показывать такие феномены, он отвечал, что если в свое время Христос мог накормить голодных и если я могу это сделать, то почему бы и нет.
Саи Баба выделяется тем, что имеет полный контроль над такими способностями. Он может явить то, что требуется в данный момент. Он человек очень большой духовности. Главная линия его поведения и учения сродни учению Рамакришны.
Саи Баба не единственный такой человек в Индии. В этой удивительной стране сумели сохранить древние знания о жизни, о природе. Многие подвижники духа живут в горах и не имеют близких контактов с людьми, и о них никто не знает. «Недалеко от нас в горах, — рассказывал Святослав Николаевич, — есть такой, силы которого превышают способности Саи Бабы».
Сейчас о таких явлениях, как телекинез, телепатия, те депортация и т.д., пишут даже в газетах. Наше сознание все-таки понемногу да развивается. А двадцать лет назад я впервые слышала о них и не могла не верить — ведь это рассказывал Святослав Николаевич! Но в голове все «узлом завязывалось», и мы смотрели на него, широко открыв глаза. А он посмеивался в бородку, глядя на наши удивленные лица, и говорил: «Ну назовите это чудом, если вам так легче!»
В те годы рассказывать об этом я могла только самым близким людям, которые были уверены в моем психическом здоровье. Да и то слышала в ответ. «Татьяна, ты же закончила Бауманский институт! Ну как ты можешь рассказывать такие небылицы?!»
Позднее я поняла, что такие необычные, яркие, совершенно ошеломляющие случаи Святослав Николаевич рассказывал конечно же не для того, чтобы нас развлечь, а для того, чтобы привлечь внимание к той великой вечной энергии, которая пронизывает весь живой мир и в каждый момент доступна человеку. В Учении Живой Этики она называется психическая энергия.
Рерих никогда не употреблял сложных терминов. Он все объяснял очень доступно: каждый человек должен стремиться к определенной и возвышенной цели, которая должна вести нас по жизни.
«Самое лучшее, — говорил он, — и вы должны это всегда помнить — у вас должен быть идеал, и вы должны стремиться к нему, потому что устремление и есть та энергия, которая будет развиваться в вас. Устремление — это ускорение процессов нашего развития, того, что заложено природой».
Святослав Николаевич называл имена, которые мне тогда не были знакомы. Он часто цитировал Рамакришну, говорил, что это замечательный индийский философ. Я стала искать книги о нем и с огромным интересом прочитала замечательную книгу Ромена Роллана «Жизнь Рамакришны».
В самом начале семидесятых мой отец работал Генеральным консулом в Мадрасе, а Бангалор находится недалеко от Мадраса. В этот период общение между моими родителями и Святославом Николаевичем было особенно тесным. Моя мама одна на машине ездила к нему, и они могли спокойно в тишине беседовать о жизни.
Святослав Николаевич в ту пору никогда не говорил об Учении Живой Этики2, мы даже не знали о его существовании. Но все, что он говорил, было напитано идеями, сконцентрированными в этом Учении. Говорить тогда о проявлении скрытых в человеке энергий считалось недопустимым. А люди, которые интересовались вопросами передачи мыслей на расстоянии, считались ненормальными. Открытой литературы на подобные темы вообще не было.
И вот однажды Святослав Николаевич дал моим родителям на несколько дней почитать «Тайную Доктрину» Е.П.Блаватской. Этот труд раскрывает нам некоторые тайны происхождения и развития Космоса, Земли и человечества; дает знания о цикличности и строгой закономерности всего происходящего, о бесконечности Жизни, о постоянном стремлении всех живых существ к усовершенствованию через бесчисленные воплощения.
В те годы имя Е.П.Блаватской в нашей стране было оклеветано и забыто. А Святослав Николаевич с большим уважением рассказывал о ней моим родителям.
Живя в Бангалоре несколько дней, мои родители добросовестно читали «Тайную Доктрину» «по диагонали». Тот, кто открывал эти книги, знает, как трудно их читать, хотя в наше время о неизученных силах природы пишут даже в газетах. А какой уровень сознания был двадцать пять лет назад? Конечно, в головах у них все перемешалось. Но самое главное они поняли: все в жизни человека связано с Космосом и написать такой труд могла только совершенно незаурядная и очень смелая женщина.
Моя мама нашла в «Тайной Доктрине» строки, которые содержали ответ на мучивший ее вопрос: что содержится в шкатулке, которую так часто изображали на картинах Николай Константинович и Святослав Николаевич Рерихи?3 Она выписала их к себе в дневник, как прилежная ученица, и показала Святославу Николаевичу, сказав: «А я все-таки нашла ответ на свой вопрос». Он остался доволен и произнес свою любимую фразу: «А почему бы и нет!» По простоте душевной мама спросила: «Святослав Николаевич, неужели вы сами все это прочитали? Ведь вы так заняты, а здесь две тысячи страниц'» Он ответил улыбнувшись' «Конечно, и не один раз! «Тайная Доктрина» — это гениальный труд! Моя матушка потому и перевела его на русский язык, чтобы он вошел в нашу жизнь, чтобы люди могли пользоваться знаниями, заключенными там, и оценили бы, какой замечательный вклад внесла в мировую сокровищницу знаний наша соотечественница Елена Петровна Блаватская». Страницы этих двух томов «Тайной Доктрины» были испещрены пометками красным и синим карандашом — на полях напротив каждой строчки стояли плюсы и минусы.
Теперь я знаю, что фундаментом Учения Живой Этики была «Тайная Доктрина». Оба этих Учения тесно взаимосвязаны. И Святослав Николаевич, будучи истинным Учителем, начал просвещать методически точно — с «Тайной Доктрины».
Мои родители принадлежат к тому поколению людей, чья жизнь почти полностью приходится на период советской власти. Они практически ровесники Октября, имеют по два высших образования. Но образование это получено в условиях глухого атеизма, когда господствующую идеологию принято было называть материалистической. Поэтому слова «Бог», «божественное» они слышали только от своих бабушек и дедушек, которые считались необразованными.
Конечно, Святослав Николаевич все это понимал, но тем не менее он все-таки решился дать им этот труд, а ведь мой отец был в Индии официальным лицом и, разумеется, членом КПСС. Наверное, Святослав Николаевич чувствовал, что в сердцах моих родителей живет тяга к прекрасному и возвышенному, для определения которого в христианском мире когда-то были придуманы слова «Бог» и «божественное», так пугающие атеистов. И ни социальное положение, ни образование не могут заглушить извечную тягу человеческой души к вечной Тайне Беспредельности.
Никогда не забуду своей встречи со Святославом Николаевичем осенью 1974 года. Он приехал в Москву по приглашению советского правительства в связи с празднованием 100-летия со дня рождения Н.К.Рериха и своего 70-летия. Мама сразу же созвонилась со Святославом Николаевичем, и он пригласил нашу семью в гостиницу «Советская», где остановился вместе со своей женой.
Прошло много лет с тех пор, как я виделась с ним в последний раз, и потому я волновалась, ожидая этой встречи.
Когда мы приехали, Святослав Николаевич вышел нам навстречу. Я увидела его глаза, и моя скованность сразу же пропала. Это были глаза очень доброго, близкого и родного человека. Великая теплота и проникновенность были в его взгляде и такая доброжелательность, что казалось, как будто он всю жизнь ждал этой встречи со мной. Он просто излучал Любовь и окутывал ею собеседника. Оглядываясь назад, я думаю, что Святослав Николаевич излучал вселенскую Любовь, о которой мы читаем в духовной литературе. И наверное, так он встречал каждого человека. И для каждого в его сердце находился уголок. Святослав Николаевич мгновенно раскрепощал собеседника, и беседовать с ним было легко даже на самые сокровенные темы. Он был прост и доступен в общении. Но такая простота свойственна лишь великим людям.
При встрече и при прощании Святослав Николаевич всегда целовал нас три раза, как это исстари водилось на Руси.
Помню, как я начала читать Учение. Этому предшествовал очень тяжелый период в моей жизни. Все было плохо. Все казалось бессмысленным — ничто не приносило удовлетворения и не радовало, хотя внешне все было благополучно — и на работе, и в семье. И вот появилась книга «Зов». Я испытала такую радость, как будто человек, мучившийся жаждой в пустыне, вдруг нашел родник с живой водой. Я поняла, что есть Высокая Истина и к ней можно стремиться! Значит, есть ради чего жить! А последняя фраза из этой книги:
«Спросят: как перейти жизнь?
Отвечайте: как по струне бездну —
Красиво, бережно и стремительно» — просто потрясла меня своей образностью и глубиной и запала в душу.
Читая, я почувствовала что-то великое, космическое — малопонятное, но очень красивое. И я подумала: «И это все написала матушка нашего Святослава Николаевича! А я-то думала, что она писала мемуары. А здесь — такая Высота, такая Мудрость и... Тайна! Кем же она была? И кто Те, которые послали им Зов с Гималаев? И кто же Он? Такой близкий, такой простой в общении. Мы тут с ним чаи распиваем, а его семья и, следовательно, он сам имеют отношение к тайнам мироздания, к тому, о чем и сказать нельзя! Вот это да!» У меня просто дух захватило от таких мыслей, и я стала смотреть на Святослава Николаевича другими глазами. Я стала искать книги Учения, письма Елены Ивановны. И никакие другие книги не смогли утолить мой духовный голод так, как эти. Все другое казалось незначительным. Святослав Николаевич в это время был в Индии. Я стала с нетерпением ждать встречи с ним, чтобы рассказать о тех глубоких переживаниях, которые испытала, прикоснувшись к Учению.
Это произошло в 1982 году. Мы сидели в гостиной за столом, я была рядом со Святославом Николаевичем Я сказала. «Святослав Николаевич, наконец-то ко мне пришли книги, написанные Вашей матушкой. Когда я стала их читать, я испытала необыкновенное счастье. И сейчас я их читаю с огромной радостью, потому что нашла в них так много ответов на сокровенные вопросы, которые меня мучили».
Он сильно сжал мою руку, и в его глазах как будто зажглись два солнца. «Я очень-очень рад этому. Вы можете всю жизнь читать эти книги. И сколько бы вы их ни читали, вы всегда будете находить в них много полезного!» И по тому, как он зажегся, как бурно отреагировал на мои слова, я поняла, как же важно ему знать, что книги Учения получают распространение и находят отклик в наших сердцах.
9 октября 1974 года исполнилось 100 лет со дня рождения Н.К.Рериха. В Большом театре был торжественный вечер, посвященный этой дате: в первом отделении была торжественная часть, а во втором исполнялись фрагменты из русских опер и балетов, к которым Николай Константинович писал декорации. Святослав Николаевич с Девикой Рани сидели в правительственной ложе. Он был в черном кителе — необыкновенно красивый и торжественный.
Во время многочисленных выступлений официальных лиц, когда с трибуны летели сплошные лозунги, читаемые по бумажкам, в зале стоял гул. Такое поведение зрительного зала было характерным для торжественных заседаний застойных времен. Люди, обиженные тем, что их выгнали из буфета и отправили в зал, не слушали докладчиков. Все обсуждали свои проблемы, обменивались мнениями и ждали концерта.
Но вот в конце первого отделения слово дали Святославу Николаевичу. Его выступление называлось «Слово об отце». В зал полилась живая человеческая речь. Наступила тишина. И те же самые, казалось бы, равнодушные и не пробиваемые ничем зрители, как зачарованные, ловили каждое его слово. Было слышно дыхание людей.
Мне часто говорили мои знакомые, что, живя так долго за рубежом, Рерихи, мол, уже давно перестали быть русскими. Как часто мы видим по телевизору русских эмигрантов, которые действительно не могут и слова сказать по-русски.
Владение родным языком является критерием принадлежности к своей Родине и ее Культуре. Святослав Николаевич выехал с родителями из России в детстве. Образование получил в Европе и Америке, круг общения — главным образом иностранцы, женат был на индийской женщине.
Свободно льющаяся русская речь этого семидесятилетнего человека являла абсолютное владение всем богатством родного языка. Это был русский язык начала века. Его речь звучала, как звон старинного серебра. Он употреблял такие слова и обороты, которые уже давно ушли из нашей разговорной речи, и от этих слов становилось на душе тепло. По тому, как он говорил, было ясно, что он более русский человек, чем мы, сидящие в зале. Но кому же, как не Рериху, являть нам пример любви и бережного отношения к русскому языку? Ведь это язык будущего.
Я помню, что меня удивил тот факт, что в «Слове об отце» Святослав Николаевич все время вспоминал и свою матушку. Я подумала: «Какой хороший сын. Чествуем его отца, а он и матушку не забывает». Тогда я еще не знала, какую огромную роль играла в семье Елена Ивановна и какой важной была ее миссия для всего человечества. В то время у нас в обществе ее воспринимали просто как жену Николая Константиновича.
В 1974 году в Москве готовились выставки картин, посвященные 100-летию Н.К.Рериха и 70-летию С.Н.Рериха. Моему отцу было официально поручено провести в Индии работу, связанную с организацией этих выставок. Таким образом, служебные обязанности счастливо совпали с зовом души, и мои родители могли все свое время посвятить Святославу Николаевичу.
В мастерской Святослава Николаевича стояла картина, в названии которой — «Возлюби ближнего твоего» (эта картина известна еще под названием «Господом твоим») отражен высочайший нравственный завет, оставленный нам Христом. Это портрет Иисуса, написанный Святославом Николаевичем по описанию современника Великого Учителя из Назарета проконсула Галилеи Публия Лентула. Прекрасное, искрящееся светом полотно. Мама тихо спросила: «Святослав Николаевич, вы верите в Христа?» Он ответил: «Да, конечно, это историческая личность, тому много свидетельств». Мама сказала: «Святослав Николаевич, у нас в стране в Христа не верят. Не везите картину в Союз, вас не поймут, вы только навредите себе». Но Рерих повез эту картину на выставку. Он хотел, чтобы тысячи людей увидели прекрасный облик Учителя, принесшего одно из самых возвышенных нравственных учений. Иисус, желая показать торжество силы Духа над физической плотью, взошел на крест, чтобы своей кровью запечатлеть данный им Завет: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя».
Эту картину не вывесили ни в Москве, ни в Ленинграде. Мы жили тогда в духовной пустыне, которая стала преображаться только в эпоху перестройки, начатой Горбачевым. Все, что было связано с Христом, считалось никому не нужным религиозным мировоззрением. Советским людям было запрещено не то что верить в Христа, но даже видеть его портрет, написанный в XX веке.
«Ведь сколько в Эрмитаже картин с изображением Христа! Не счесть! А еще одну повесить нельзя. Почему? Потому что раньше можно было заблуждаться, а сейчас — не пристало, — говорил мне Святослав Николаевич во время своей выставки в Ленинграде. — Ну ничего, ничего, пройдет время, и повесят, да еще на самое лучшее место, и цветочки поставят!»
Но мы с сестрой все-таки увидели эту картину: она стояла на полу в кабинете заместителя директора Эрмитажа, повернутая лицом к стене и задвинутая роскошным резным дубовым столом. Святослав Николаевич должен был обратиться с просьбой, чтобы ему дали возможность показать свою картину тем, кто хотел ее увидеть. А я со своей старшей сестрой специально ради этой картины приехала в Ленинград в надежде, что она будет вывешена.
— Что вы знаете об Иисусе? — поинтересовался Святослав Николаевич.
— Ничего не знаем, — смущенно сказала я. — У нас о нем нельзя ни говорить, ни думать. Сам факт его существования отрицается. А что вы нам посоветуете о нем почитать?
— Найдите книгу Дмитрия Мережковского «Иисус Неизвестный».
— Но ведь Мережковский у нас считается правым эсером, следовательно, такие книги давно изъяты из библиотек.
— А вы поищите, непременно найдете!
Разговор был долгий, говорили на разные темы. Когда мы прощались со Святославом Николаевичем, он, наклонившись, в самое ухо меня спросил: «Какую книгу вам нужно найти?»
Я ответила: «Иисус Неизвестный» Мережковского».
И он, улыбнувшись, сказал: «Вот молодец, запомнила!».
Эту книгу я искала очень долго и нашла ее только через 15 лет. Позже я поняла, что Живая Этика — это. фактически есть этическое Учение Христа, очищенное от вековых наслоений и извращений, данное в синтезе с Учениями других Великих Адептов, воплощающихся в разные эпохи в разных народах.
В нашей стране существует мнение, что Рерихи изменили христианству, и наша православная церковь даже отказалась отслужить панихиду на сороковой день после ухода С Н Рериха. Кто распространил это мнение? Те же, кто запрещал его картины.
А в Индии, где исповедуют буддизм, индуизм, христианство, мусульманство и еще множество различных религий, при отпевании Святослава Николаевича у его изголовья повесили написанный им портрет Христа «Возлюби ближнего твоего».4.
Святослав Николаевич почитал истинное православие. Советовал нам читать «Добротолюбие», считал его одним из чистейших первоисточников. Он проводил параллель между жизнью православных старцев на Руси и жизнью йогов в Индии. И те и другие умели так использовать психическую энергию, что повышали свое внутреннее тепло. В Тибете это называлось «туммо». Наши старцы жили в скитах, в неотапливаемых кельях, в условиях суровых российских зим.
Святослав Николаевич всегда устремлял собеседника к возвышенному, к прекрасному. Он говорил о вечных истинах, о самосовершенствовании и иллюстрировал свои рассказы на примерах, взятых из нашей отечественной культуры. Святослав Николаевич часто цитировал Серафима Саровского. Это было так интересно, что я разыскала и прочла Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря и съездила в эту святую обитель.
Выставка Святослава Николаевича в Эрмитаже в 1975 году проходила с большим успехом. Посетителей каждый день было очень много, на улице стояла длинная очередь. Однажды, когда мы ехали со Святославом Николаевичем по набережной Невы, он попросил остановить машину и сфотографировать эту очередь. Его очень радовал интерес к его живописи. Он говорил, что у советских людей очень высокий потенциал к восприятию искусства.
Святослав Николаевич всегда работал на своих выставках. Утром и вечером он приезжал и по два часа водил зрителей по залам от картины к картине как экскурсовод. Это общение с посетителями было для него очень важно. Любому художнику приятно видеть, что его искусство принимается людьми. Но дело не только в этом. Дело в том, что его картины, как и картины его отца Н.К.Рериха, отражают то глубокое философское мировоззрение, которое сконцентрировано в Учении Живой Этики. И по восприятию его живописи зрителями Святослав Николаевич судил о том, как эти идеи понимаются, насколько они проникают в наши умы.
Он переходил от картины к картине, рассказывая их содержание, те впечатления, которые потрясли его самого и он захотел их передать. Со зрителями завязывался диалог. Он никогда не настаивал на своей трактовке картины. Если кто-то из присутствующих высказывал свою точку зрения, то Святослав Николаевич демократично отвечал: «А почему бы и нет?» Но когда ему говорили, что уж очень яркие и контрастные краски на картинах, вряд ли такие могут быть в природе, он отвечал, что в природе они еще ярче. «Вот посмотрите на мою жену, — с любовью показывал Святослав Николаевич на Девику Рани. — В ее одежде — краски ее страны!» И действительно, Девика Рани всегда была в красочных сари и выглядела, как букет, в нашей серой толпе.
Тогда же в Ленинграде в 1975 году Святослав Николаевич дал обед в «Астории». Мы с сестрой сидели за столом рядом с ним и весь вечер разговаривали. Разговор вращался вокруг выставки.
Несколько раз Святослав Николаевич переводил разговор на официанта, обслуживающего наш столик. Это был молодой парень атлетического телосложения. Он, красуясь, очень ловко раскладывал приборы на столе. Меня удивило, что Святослав Николаевич серьезный разговор вдруг переключает на официанта.
В конце обеда он достал из бумажника крупные деньги, чтобы расплатиться. Я, смеясь, сказала. «Святослав Николаевич, ну зачем же так много, зачем баловать наших официантов?»
«Ничего-ничего, я хочу, чтобы он запомнил этот день», — ответил он и дал официанту крупную купюру. Тот ушел и сдачи, естественно, не принес.
Я потом долго думала, почему Святослав Николаевич так поступил. Это не был жест барина. Святослав Николаевич не мог никого унизить, он не говорил и тем более не делал случайных вещей.
Много позже я поняла, что Святослав Николаевич был человеком очень большой духовности и мог помочь человеку облегчить свою карму. Он хотел дать этому молодому человеку шанс подняться. Но, к сожалению, шанс был упущен.
В 80-е годы облик Святослава Николаевича стал меняться. Он все больше уходил в себя, становился строгим и молчаливым — как бы превращался в Старца, стал говорить притчами.
Общение с таким выдающимся человеком, как Святослав Рерих, оказало на меня огромное влияние.
Святослав Николаевич говорил: «Вы должны быть, как огоньки. Если горит в сердце огонь, то он притянет к себе и другие сердца».
Со временем я поняла, что свою любовь к Святославу Николаевичу я могу проявить, рассказывая людям о нем, о его творчестве, а главное — о том мировоззрении, которое дали миру Рерихи — об Учении Живой Этики.
30 января 1993 года Святослав Рерих ушел из этого мира.
Оторванный от родной земли в 12 лет, как сумел он сохранить такой чистый, такой родной русский язык! Как умел он говорить такими простыми и понятными всем словами о Высоком и Вечном! И слушающие внимали ему, замерев. И так огненно было качество его духа, что в каждом сердце, способном воспринять его зов, загорался огонек.
Он давал импульс для творчества, для осознания жизни. И после каждого общения с ним было ощущение наполненности и несказанной радости.
Судьба подарила мне счастье многие годы встречаться с этим удивительным человеком, и это было самым важным и значительным в моей жизни.
Благословенна память о нем!
ПРИМЕЧАНИЯ
1.Ганеш — индийское божество с головой слона.
2. Не забудем тот факт, что книги эти были запрещены в нашей стране с 1939 по 1988 год, и Рерих знал, что за их чтение людей исключали из партии, увольняли с работы. В 1987 году М.С.Горбачев после встречи в Кремле со С.Н.Рерихом снял запрет с литературы, связанной с космической философией
3.С этим вопросом она обращалась к Святославу Николаевичу в разное время на выставках, но он всегда мягко уходил от ответа. Наконец, когда в третий раз она спросила: «Что же в этой шкатулочке?» — мой отец тихо сказал ей на ухо: «Прекрати расспрашивать, может быть, это семейная тайна» (между прочим, он оказался прав). Вместо ответа Рерих вынес из своей библиотеки два тома «Тайной доктрины» и сказал «Здесь вы найдете ответ».
4.Эту картину Святослав Николаевич оставил в Бангалоре. Он подарил ее Художественной академии Читрикала Паришад, которая была создана при его непосредственном участии, и он был ее почетным президентом. Картина находится в постоянной экспозиции.
Первая.
Татьяна Мурашкина
СВЯТОСЛАВ РЕРИХ, КАКИМ Я ЕГО ЗНАЛА...
Так счастливо сложилась моя жизнь, что я имела возможность познакомиться со Святославом Николаевичем Рерихом еще в детстве. Мой отец, Харченко Иван Михайлович, дипломат, работал в Индии и в общей сложности прожил в этой сказочной стране более двадцати лет. Мои родители познакомились со Святославом Николаевичем и его женой — известной индийской киноактрисой — Девикой Рани в Дели.
Летом 1954 года в советском посольстве был официальный прием в честь группы индийских кинодеятелей, которые только что вернулись из Москвы, где проходил индийский кинофестиваль. Среди приглашенных была первая леди индийского кино, создатель первой звуковой киностудии Девика Рани. Она была с мужем, русским художником Святославом Рерихом.
На этом приеме были и мои родители, впервые приехавшие в Индию. Они были поражены, встретив художника, уже четверть века живущего в этой стране и настолько сохранившего свою русскость. Это чувствовалось во всем — и в идеальной русской речи, и в манере общения. Мама записала в своем дневнике, что в далекой Индии среди толпы иностранцев она познакомилась с человеком, несущим в себе черты старого русского интеллигента. Уже при первом знакомстве она поняла, что перед ней большой мыслитель.
Эта встреча положила начало крепкой дружбе, которая длилась тридцать девять лет.
Я впервые увидела Святослава Николаевича, когда мне было 10 лет. Это было в Бомбее, куда я со своей старшей сестрой приехала на летние каникулы, а он со своей женой пришел к нам в гости. Я помню, как они сидели в гостиной в креслах и о чем-то разговаривали с моими родителями. Оба они были необыкновенно красивыми и просто излучали свет! Я даже боялась смотреть на них, как боишься смотреть на Солнце, чтобы не ослепнуть.
Все разговоры, все беседы со Святославом Николаевичем всегда были очень интересными и направлены были на расширение нашего сознания. Это я поняла, уже повзрослев. Он никогда не говорил назидательных речей. Рассказывая случаи из своей жизни, мягко направлял наше восприятие в нужное русло. Говорил всегда по уровню сознания собеседников. Святослав Николаевич очень любил жизнь, наблюдал и изучал ее. Когда я и две мои сестры были маленькими девочками, он много рассказывал нам о жизни насекомых, животных. В своих рассказах он делал акцент на том, что вся Природа живая, что мы живем в океане Сознания, что даже у таких простых организмов, как насекомые, есть не только инстинкт, но и мыслительный процесс.
Святослав Николаевич говорил, что мысль — это живая энергия, разлитая повсюду, которая все время строит и меняет окружающий нас мир. Каждый маленький живой организм несет в себе зачаток этой энергии. Он любил повторять: «Жизнь, как вы знаете, полна замечательной мудрости и чудес. Эта замечательная мудрость разлита во всем». Он учил нас, что нужно внимательно наблюдать за природой и тогда мы увидим множество примеров, когда насекомое или животное меняет свою физическую оболочку по необходимости: «Например, вы видите бабочку, которая подражает своей окраской определенному листу, на котором она живет. Когда хамелеон меняет свой цвет, он тоже меняет его по необходимости, для самосохранения. Он может каким-то импульсом энергии менять свои хромосомы в разный цвет в зависимости от необходимости, то есть он контролирует то, что ему нужно. Верблюд меняет свой желудок, когда откладывает себе воду».
Речь Святослава Николаевича была яркой, образной, и мы могли слушать его часами. Он говорил простым языком о, казалось бы, знакомых вещах, но заставлял посмотреть на них с новой стороны. Вот еще один пример — из жизни муравьев.
«На юге Индии муравьи строят термитники на несколько метров в высоту. Что заставляет их строить такой замок? Нечто гораздо большее, чем просто инстинкт. Внутри термитника находится ложе королевы. Оно все обложено вокруг самыми тончайшими ниточками, перышками, пухом — всем, что может сделать это ложе удобным для королевы. Муравей выходит из своего замка и идет на поиски того, что ему нужно, то есть уже у него есть определенная задача. Он знает, что ему нужно найти то, что необходимо для ложа его королевы. Муравей ищет, он выбирает — у него селекция, потом он возвращается и укладывает в нужное место. Значит, происходит сложный процесс, который доказывает, что это не только инстинкт, но именно мыслительный процесс».
Святослав Николаевич говорил, что нужно не только внимательно смотреть вокруг себя, но и чутко прислушиваться к тому, что происходит внутри себя самого, прислушиваться к своему внутреннему голосу, побуждениям. Многое из того, что казалось тогда ясным, по-настоящему я стала понимать только спустя годы, когда начала читать книги Учения Живой Этики (Агни Йоги).
Еще один рассказ Святослава Николаевича: «Это было на юге Индии, в Бангалоре, у меня в студии. На мольберте стояла картина, на которой у одной девушки были волосы цвета ржавчины. Влетел в комнату вечером шелкопряд такого же цвета и начал кружить по комнате. Он влетал несколько раз, потом подлетел к мольберту и сел прямо на волосы этой девушки. Так что, видите, это внутренние токи, это то, о чем мы должны думать, прислушиваться к внутренним вещаниям, откуда они приходят, это, может быть, мысли, которые направлены к нам и которые мы можем получить».
Рядом с имением Святослава Николаевича под Бангалором есть лес, где водятся слоны. Однажды он и его жена услышали очень громкий трубный звук, который издают слоны своими хоботами. Они пошли посмотреть, что случилось. На этот же звук сбежались крестьяне из соседней деревни. Рерих сказал, чтобы убрали ружья. Оказалось, что в лесу в большую яму упал слоненок, и слоны начали трубить, чтобы вызвать помощь. Когда люди подошли, слоны расступились. Люди прорыли траншею в эту яму так, чтобы слоненок мог по ней подняться наверх, что он и сделал. Слоны обступили слоненка. Перед тем как уйти, они все подняли хоботы и издали опять громкий трубный звук. Теперь уже это был знак благодарности людям. Святослав Николаевич рассказывал, что слоны очень внимательно относятся к своему потомству. Так, стадо слонов передвигается со скоростью маленького слоненка.
По мере того как мы взрослели и сознание наше развивалось, темы разговоров тоже углублялись. Святослава Николаевича всегда интересовал прежде всего сам человек с его неограниченными природными возможностями. (Не случайно он начал свою художественную деятельность именно как портретист, и на всех его картинах человек выдвинут на первый план композиции.)
Я помню, как в одну из встреч со Святославом Николаевичем в семидесятые годы в Москве он спросил меня и мою сестру.
— Вы помните Индию?
— Конечно, помним и детям своим рассказываем.
— Что же вы им рассказываете об Индии?
— Какая там удивительная природа, пышная растительность; что там на улице можно встретить не только обезьяну, но и слона.
— А вы рассказываете им, какие там удивительные люди? Слышали вы что-нибудь о Саи Бабе? Саи Баба с детства обладает сверхъестественными способностями и имеет полный контроль над ними. Однажды он со своими друзьями приехал к нам в гости и с ладони всех нас накормил.
Святослав Николаевич сделал кругообразное движение рукой, повторяя жест Саи Бабы, и сказал, что на ладони Саи Бабы появилось сладкое индийское кушанье в горячем виде. Со словами «Примите это от меня!» Саи Баба протянул его Святославу Николаевичу, а он угостил всех остальных. Девика Рани в это время вышла за молоком для Саи Бабы. Когда она вернулась, все уже ели. Она пожалела, что ей не досталось. Тогда Саи Баба сделал такое же движение рукой и подал ей горячее кушанье.
Потом Саи Баба вышел на улицу, там собрались сотни людей приветствовать его, так как в Индии он пользуется колоссальной любовью. Он протянул руку вперед, и из его ладони посыпалась зола, которую индусы утром кладут себе на лоб во время молитвы. Все хотели получить эту золу.
«У нас есть маленький старинный храм, — продолжал свой рассказ Святослав Николаевич, — служащий при храме вышел с цветами приветствовать Саи Бабу. Саи Баба спросил, какому богу он больше всего молится, тот ответил, что Ганешу1. Саи Баба протянул руку, и на его ладони появилось кольцо с изображением Ганеша. Он надел его на палец служителя храма».
Как-то раз Саи Баба шел с группой из сорока человек в далекую деревню. Наступил вечер, было поздно, и кто-то из путников сказал, что до деревни идти еще далеко, а все очень проголодались. Тогда Саи Баба отошел в сторону от дороги на несколько метров, потом быстро повернулся и сказал: «Вот и обед!» И все увидели сорок порций еды.
Святослав Николаевич называл Саи Бабу «скатертью-самобранкой».
Когда Саи Бабу спрашивали, нужно ли показывать такие феномены, он отвечал, что если в свое время Христос мог накормить голодных и если я могу это сделать, то почему бы и нет.
Саи Баба выделяется тем, что имеет полный контроль над такими способностями. Он может явить то, что требуется в данный момент. Он человек очень большой духовности. Главная линия его поведения и учения сродни учению Рамакришны.
Саи Баба не единственный такой человек в Индии. В этой удивительной стране сумели сохранить древние знания о жизни, о природе. Многие подвижники духа живут в горах и не имеют близких контактов с людьми, и о них никто не знает. «Недалеко от нас в горах, — рассказывал Святослав Николаевич, — есть такой, силы которого превышают способности Саи Бабы».
Сейчас о таких явлениях, как телекинез, телепатия, те депортация и т.д., пишут даже в газетах. Наше сознание все-таки понемногу да развивается. А двадцать лет назад я впервые слышала о них и не могла не верить — ведь это рассказывал Святослав Николаевич! Но в голове все «узлом завязывалось», и мы смотрели на него, широко открыв глаза. А он посмеивался в бородку, глядя на наши удивленные лица, и говорил: «Ну назовите это чудом, если вам так легче!»
В те годы рассказывать об этом я могла только самым близким людям, которые были уверены в моем психическом здоровье. Да и то слышала в ответ. «Татьяна, ты же закончила Бауманский институт! Ну как ты можешь рассказывать такие небылицы?!»
Позднее я поняла, что такие необычные, яркие, совершенно ошеломляющие случаи Святослав Николаевич рассказывал конечно же не для того, чтобы нас развлечь, а для того, чтобы привлечь внимание к той великой вечной энергии, которая пронизывает весь живой мир и в каждый момент доступна человеку. В Учении Живой Этики она называется психическая энергия.
Рерих никогда не употреблял сложных терминов. Он все объяснял очень доступно: каждый человек должен стремиться к определенной и возвышенной цели, которая должна вести нас по жизни.
«Самое лучшее, — говорил он, — и вы должны это всегда помнить — у вас должен быть идеал, и вы должны стремиться к нему, потому что устремление и есть та энергия, которая будет развиваться в вас. Устремление — это ускорение процессов нашего развития, того, что заложено природой».
Святослав Николаевич называл имена, которые мне тогда не были знакомы. Он часто цитировал Рамакришну, говорил, что это замечательный индийский философ. Я стала искать книги о нем и с огромным интересом прочитала замечательную книгу Ромена Роллана «Жизнь Рамакришны».
В самом начале семидесятых мой отец работал Генеральным консулом в Мадрасе, а Бангалор находится недалеко от Мадраса. В этот период общение между моими родителями и Святославом Николаевичем было особенно тесным. Моя мама одна на машине ездила к нему, и они могли спокойно в тишине беседовать о жизни.
Святослав Николаевич в ту пору никогда не говорил об Учении Живой Этики2, мы даже не знали о его существовании. Но все, что он говорил, было напитано идеями, сконцентрированными в этом Учении. Говорить тогда о проявлении скрытых в человеке энергий считалось недопустимым. А люди, которые интересовались вопросами передачи мыслей на расстоянии, считались ненормальными. Открытой литературы на подобные темы вообще не было.
И вот однажды Святослав Николаевич дал моим родителям на несколько дней почитать «Тайную Доктрину» Е.П.Блаватской. Этот труд раскрывает нам некоторые тайны происхождения и развития Космоса, Земли и человечества; дает знания о цикличности и строгой закономерности всего происходящего, о бесконечности Жизни, о постоянном стремлении всех живых существ к усовершенствованию через бесчисленные воплощения.
В те годы имя Е.П.Блаватской в нашей стране было оклеветано и забыто. А Святослав Николаевич с большим уважением рассказывал о ней моим родителям.
Живя в Бангалоре несколько дней, мои родители добросовестно читали «Тайную Доктрину» «по диагонали». Тот, кто открывал эти книги, знает, как трудно их читать, хотя в наше время о неизученных силах природы пишут даже в газетах. А какой уровень сознания был двадцать пять лет назад? Конечно, в головах у них все перемешалось. Но самое главное они поняли: все в жизни человека связано с Космосом и написать такой труд могла только совершенно незаурядная и очень смелая женщина.
Моя мама нашла в «Тайной Доктрине» строки, которые содержали ответ на мучивший ее вопрос: что содержится в шкатулке, которую так часто изображали на картинах Николай Константинович и Святослав Николаевич Рерихи?3 Она выписала их к себе в дневник, как прилежная ученица, и показала Святославу Николаевичу, сказав: «А я все-таки нашла ответ на свой вопрос». Он остался доволен и произнес свою любимую фразу: «А почему бы и нет!» По простоте душевной мама спросила: «Святослав Николаевич, неужели вы сами все это прочитали? Ведь вы так заняты, а здесь две тысячи страниц'» Он ответил улыбнувшись' «Конечно, и не один раз! «Тайная Доктрина» — это гениальный труд! Моя матушка потому и перевела его на русский язык, чтобы он вошел в нашу жизнь, чтобы люди могли пользоваться знаниями, заключенными там, и оценили бы, какой замечательный вклад внесла в мировую сокровищницу знаний наша соотечественница Елена Петровна Блаватская». Страницы этих двух томов «Тайной Доктрины» были испещрены пометками красным и синим карандашом — на полях напротив каждой строчки стояли плюсы и минусы.
Теперь я знаю, что фундаментом Учения Живой Этики была «Тайная Доктрина». Оба этих Учения тесно взаимосвязаны. И Святослав Николаевич, будучи истинным Учителем, начал просвещать методически точно — с «Тайной Доктрины».
Мои родители принадлежат к тому поколению людей, чья жизнь почти полностью приходится на период советской власти. Они практически ровесники Октября, имеют по два высших образования. Но образование это получено в условиях глухого атеизма, когда господствующую идеологию принято было называть материалистической. Поэтому слова «Бог», «божественное» они слышали только от своих бабушек и дедушек, которые считались необразованными.
Конечно, Святослав Николаевич все это понимал, но тем не менее он все-таки решился дать им этот труд, а ведь мой отец был в Индии официальным лицом и, разумеется, членом КПСС. Наверное, Святослав Николаевич чувствовал, что в сердцах моих родителей живет тяга к прекрасному и возвышенному, для определения которого в христианском мире когда-то были придуманы слова «Бог» и «божественное», так пугающие атеистов. И ни социальное положение, ни образование не могут заглушить извечную тягу человеческой души к вечной Тайне Беспредельности.
Никогда не забуду своей встречи со Святославом Николаевичем осенью 1974 года. Он приехал в Москву по приглашению советского правительства в связи с празднованием 100-летия со дня рождения Н.К.Рериха и своего 70-летия. Мама сразу же созвонилась со Святославом Николаевичем, и он пригласил нашу семью в гостиницу «Советская», где остановился вместе со своей женой.
Прошло много лет с тех пор, как я виделась с ним в последний раз, и потому я волновалась, ожидая этой встречи.
Когда мы приехали, Святослав Николаевич вышел нам навстречу. Я увидела его глаза, и моя скованность сразу же пропала. Это были глаза очень доброго, близкого и родного человека. Великая теплота и проникновенность были в его взгляде и такая доброжелательность, что казалось, как будто он всю жизнь ждал этой встречи со мной. Он просто излучал Любовь и окутывал ею собеседника. Оглядываясь назад, я думаю, что Святослав Николаевич излучал вселенскую Любовь, о которой мы читаем в духовной литературе. И наверное, так он встречал каждого человека. И для каждого в его сердце находился уголок. Святослав Николаевич мгновенно раскрепощал собеседника, и беседовать с ним было легко даже на самые сокровенные темы. Он был прост и доступен в общении. Но такая простота свойственна лишь великим людям.
При встрече и при прощании Святослав Николаевич всегда целовал нас три раза, как это исстари водилось на Руси.
Помню, как я начала читать Учение. Этому предшествовал очень тяжелый период в моей жизни. Все было плохо. Все казалось бессмысленным — ничто не приносило удовлетворения и не радовало, хотя внешне все было благополучно — и на работе, и в семье. И вот появилась книга «Зов». Я испытала такую радость, как будто человек, мучившийся жаждой в пустыне, вдруг нашел родник с живой водой. Я поняла, что есть Высокая Истина и к ней можно стремиться! Значит, есть ради чего жить! А последняя фраза из этой книги:
«Спросят: как перейти жизнь?
Отвечайте: как по струне бездну —
Красиво, бережно и стремительно» — просто потрясла меня своей образностью и глубиной и запала в душу.
Читая, я почувствовала что-то великое, космическое — малопонятное, но очень красивое. И я подумала: «И это все написала матушка нашего Святослава Николаевича! А я-то думала, что она писала мемуары. А здесь — такая Высота, такая Мудрость и... Тайна! Кем же она была? И кто Те, которые послали им Зов с Гималаев? И кто же Он? Такой близкий, такой простой в общении. Мы тут с ним чаи распиваем, а его семья и, следовательно, он сам имеют отношение к тайнам мироздания, к тому, о чем и сказать нельзя! Вот это да!» У меня просто дух захватило от таких мыслей, и я стала смотреть на Святослава Николаевича другими глазами. Я стала искать книги Учения, письма Елены Ивановны. И никакие другие книги не смогли утолить мой духовный голод так, как эти. Все другое казалось незначительным. Святослав Николаевич в это время был в Индии. Я стала с нетерпением ждать встречи с ним, чтобы рассказать о тех глубоких переживаниях, которые испытала, прикоснувшись к Учению.
Это произошло в 1982 году. Мы сидели в гостиной за столом, я была рядом со Святославом Николаевичем Я сказала. «Святослав Николаевич, наконец-то ко мне пришли книги, написанные Вашей матушкой. Когда я стала их читать, я испытала необыкновенное счастье. И сейчас я их читаю с огромной радостью, потому что нашла в них так много ответов на сокровенные вопросы, которые меня мучили».
Он сильно сжал мою руку, и в его глазах как будто зажглись два солнца. «Я очень-очень рад этому. Вы можете всю жизнь читать эти книги. И сколько бы вы их ни читали, вы всегда будете находить в них много полезного!» И по тому, как он зажегся, как бурно отреагировал на мои слова, я поняла, как же важно ему знать, что книги Учения получают распространение и находят отклик в наших сердцах.
9 октября 1974 года исполнилось 100 лет со дня рождения Н.К.Рериха. В Большом театре был торжественный вечер, посвященный этой дате: в первом отделении была торжественная часть, а во втором исполнялись фрагменты из русских опер и балетов, к которым Николай Константинович писал декорации. Святослав Николаевич с Девикой Рани сидели в правительственной ложе. Он был в черном кителе — необыкновенно красивый и торжественный.
Во время многочисленных выступлений официальных лиц, когда с трибуны летели сплошные лозунги, читаемые по бумажкам, в зале стоял гул. Такое поведение зрительного зала было характерным для торжественных заседаний застойных времен. Люди, обиженные тем, что их выгнали из буфета и отправили в зал, не слушали докладчиков. Все обсуждали свои проблемы, обменивались мнениями и ждали концерта.
Но вот в конце первого отделения слово дали Святославу Николаевичу. Его выступление называлось «Слово об отце». В зал полилась живая человеческая речь. Наступила тишина. И те же самые, казалось бы, равнодушные и не пробиваемые ничем зрители, как зачарованные, ловили каждое его слово. Было слышно дыхание людей.
Мне часто говорили мои знакомые, что, живя так долго за рубежом, Рерихи, мол, уже давно перестали быть русскими. Как часто мы видим по телевизору русских эмигрантов, которые действительно не могут и слова сказать по-русски.
Владение родным языком является критерием принадлежности к своей Родине и ее Культуре. Святослав Николаевич выехал с родителями из России в детстве. Образование получил в Европе и Америке, круг общения — главным образом иностранцы, женат был на индийской женщине.
Свободно льющаяся русская речь этого семидесятилетнего человека являла абсолютное владение всем богатством родного языка. Это был русский язык начала века. Его речь звучала, как звон старинного серебра. Он употреблял такие слова и обороты, которые уже давно ушли из нашей разговорной речи, и от этих слов становилось на душе тепло. По тому, как он говорил, было ясно, что он более русский человек, чем мы, сидящие в зале. Но кому же, как не Рериху, являть нам пример любви и бережного отношения к русскому языку? Ведь это язык будущего.
Я помню, что меня удивил тот факт, что в «Слове об отце» Святослав Николаевич все время вспоминал и свою матушку. Я подумала: «Какой хороший сын. Чествуем его отца, а он и матушку не забывает». Тогда я еще не знала, какую огромную роль играла в семье Елена Ивановна и какой важной была ее миссия для всего человечества. В то время у нас в обществе ее воспринимали просто как жену Николая Константиновича.
В 1974 году в Москве готовились выставки картин, посвященные 100-летию Н.К.Рериха и 70-летию С.Н.Рериха. Моему отцу было официально поручено провести в Индии работу, связанную с организацией этих выставок. Таким образом, служебные обязанности счастливо совпали с зовом души, и мои родители могли все свое время посвятить Святославу Николаевичу.
В мастерской Святослава Николаевича стояла картина, в названии которой — «Возлюби ближнего твоего» (эта картина известна еще под названием «Господом твоим») отражен высочайший нравственный завет, оставленный нам Христом. Это портрет Иисуса, написанный Святославом Николаевичем по описанию современника Великого Учителя из Назарета проконсула Галилеи Публия Лентула. Прекрасное, искрящееся светом полотно. Мама тихо спросила: «Святослав Николаевич, вы верите в Христа?» Он ответил: «Да, конечно, это историческая личность, тому много свидетельств». Мама сказала: «Святослав Николаевич, у нас в стране в Христа не верят. Не везите картину в Союз, вас не поймут, вы только навредите себе». Но Рерих повез эту картину на выставку. Он хотел, чтобы тысячи людей увидели прекрасный облик Учителя, принесшего одно из самых возвышенных нравственных учений. Иисус, желая показать торжество силы Духа над физической плотью, взошел на крест, чтобы своей кровью запечатлеть данный им Завет: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя».
Эту картину не вывесили ни в Москве, ни в Ленинграде. Мы жили тогда в духовной пустыне, которая стала преображаться только в эпоху перестройки, начатой Горбачевым. Все, что было связано с Христом, считалось никому не нужным религиозным мировоззрением. Советским людям было запрещено не то что верить в Христа, но даже видеть его портрет, написанный в XX веке.
«Ведь сколько в Эрмитаже картин с изображением Христа! Не счесть! А еще одну повесить нельзя. Почему? Потому что раньше можно было заблуждаться, а сейчас — не пристало, — говорил мне Святослав Николаевич во время своей выставки в Ленинграде. — Ну ничего, ничего, пройдет время, и повесят, да еще на самое лучшее место, и цветочки поставят!»
Но мы с сестрой все-таки увидели эту картину: она стояла на полу в кабинете заместителя директора Эрмитажа, повернутая лицом к стене и задвинутая роскошным резным дубовым столом. Святослав Николаевич должен был обратиться с просьбой, чтобы ему дали возможность показать свою картину тем, кто хотел ее увидеть. А я со своей старшей сестрой специально ради этой картины приехала в Ленинград в надежде, что она будет вывешена.
— Что вы знаете об Иисусе? — поинтересовался Святослав Николаевич.
— Ничего не знаем, — смущенно сказала я. — У нас о нем нельзя ни говорить, ни думать. Сам факт его существования отрицается. А что вы нам посоветуете о нем почитать?
— Найдите книгу Дмитрия Мережковского «Иисус Неизвестный».
— Но ведь Мережковский у нас считается правым эсером, следовательно, такие книги давно изъяты из библиотек.
— А вы поищите, непременно найдете!
Разговор был долгий, говорили на разные темы. Когда мы прощались со Святославом Николаевичем, он, наклонившись, в самое ухо меня спросил: «Какую книгу вам нужно найти?»
Я ответила: «Иисус Неизвестный» Мережковского».
И он, улыбнувшись, сказал: «Вот молодец, запомнила!».
Эту книгу я искала очень долго и нашла ее только через 15 лет. Позже я поняла, что Живая Этика — это. фактически есть этическое Учение Христа, очищенное от вековых наслоений и извращений, данное в синтезе с Учениями других Великих Адептов, воплощающихся в разные эпохи в разных народах.
В нашей стране существует мнение, что Рерихи изменили христианству, и наша православная церковь даже отказалась отслужить панихиду на сороковой день после ухода С Н Рериха. Кто распространил это мнение? Те же, кто запрещал его картины.
А в Индии, где исповедуют буддизм, индуизм, христианство, мусульманство и еще множество различных религий, при отпевании Святослава Николаевича у его изголовья повесили написанный им портрет Христа «Возлюби ближнего твоего».4.
Святослав Николаевич почитал истинное православие. Советовал нам читать «Добротолюбие», считал его одним из чистейших первоисточников. Он проводил параллель между жизнью православных старцев на Руси и жизнью йогов в Индии. И те и другие умели так использовать психическую энергию, что повышали свое внутреннее тепло. В Тибете это называлось «туммо». Наши старцы жили в скитах, в неотапливаемых кельях, в условиях суровых российских зим.
Святослав Николаевич всегда устремлял собеседника к возвышенному, к прекрасному. Он говорил о вечных истинах, о самосовершенствовании и иллюстрировал свои рассказы на примерах, взятых из нашей отечественной культуры. Святослав Николаевич часто цитировал Серафима Саровского. Это было так интересно, что я разыскала и прочла Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря и съездила в эту святую обитель.
Выставка Святослава Николаевича в Эрмитаже в 1975 году проходила с большим успехом. Посетителей каждый день было очень много, на улице стояла длинная очередь. Однажды, когда мы ехали со Святославом Николаевичем по набережной Невы, он попросил остановить машину и сфотографировать эту очередь. Его очень радовал интерес к его живописи. Он говорил, что у советских людей очень высокий потенциал к восприятию искусства.
Святослав Николаевич всегда работал на своих выставках. Утром и вечером он приезжал и по два часа водил зрителей по залам от картины к картине как экскурсовод. Это общение с посетителями было для него очень важно. Любому художнику приятно видеть, что его искусство принимается людьми. Но дело не только в этом. Дело в том, что его картины, как и картины его отца Н.К.Рериха, отражают то глубокое философское мировоззрение, которое сконцентрировано в Учении Живой Этики. И по восприятию его живописи зрителями Святослав Николаевич судил о том, как эти идеи понимаются, насколько они проникают в наши умы.
Он переходил от картины к картине, рассказывая их содержание, те впечатления, которые потрясли его самого и он захотел их передать. Со зрителями завязывался диалог. Он никогда не настаивал на своей трактовке картины. Если кто-то из присутствующих высказывал свою точку зрения, то Святослав Николаевич демократично отвечал: «А почему бы и нет?» Но когда ему говорили, что уж очень яркие и контрастные краски на картинах, вряд ли такие могут быть в природе, он отвечал, что в природе они еще ярче. «Вот посмотрите на мою жену, — с любовью показывал Святослав Николаевич на Девику Рани. — В ее одежде — краски ее страны!» И действительно, Девика Рани всегда была в красочных сари и выглядела, как букет, в нашей серой толпе.
Тогда же в Ленинграде в 1975 году Святослав Николаевич дал обед в «Астории». Мы с сестрой сидели за столом рядом с ним и весь вечер разговаривали. Разговор вращался вокруг выставки.
Несколько раз Святослав Николаевич переводил разговор на официанта, обслуживающего наш столик. Это был молодой парень атлетического телосложения. Он, красуясь, очень ловко раскладывал приборы на столе. Меня удивило, что Святослав Николаевич серьезный разговор вдруг переключает на официанта.
В конце обеда он достал из бумажника крупные деньги, чтобы расплатиться. Я, смеясь, сказала. «Святослав Николаевич, ну зачем же так много, зачем баловать наших официантов?»
«Ничего-ничего, я хочу, чтобы он запомнил этот день», — ответил он и дал официанту крупную купюру. Тот ушел и сдачи, естественно, не принес.
Я потом долго думала, почему Святослав Николаевич так поступил. Это не был жест барина. Святослав Николаевич не мог никого унизить, он не говорил и тем более не делал случайных вещей.
Много позже я поняла, что Святослав Николаевич был человеком очень большой духовности и мог помочь человеку облегчить свою карму. Он хотел дать этому молодому человеку шанс подняться. Но, к сожалению, шанс был упущен.
В 80-е годы облик Святослава Николаевича стал меняться. Он все больше уходил в себя, становился строгим и молчаливым — как бы превращался в Старца, стал говорить притчами.
Общение с таким выдающимся человеком, как Святослав Рерих, оказало на меня огромное влияние.
Святослав Николаевич говорил: «Вы должны быть, как огоньки. Если горит в сердце огонь, то он притянет к себе и другие сердца».
Со временем я поняла, что свою любовь к Святославу Николаевичу я могу проявить, рассказывая людям о нем, о его творчестве, а главное — о том мировоззрении, которое дали миру Рерихи — об Учении Живой Этики.
30 января 1993 года Святослав Рерих ушел из этого мира.
Оторванный от родной земли в 12 лет, как сумел он сохранить такой чистый, такой родной русский язык! Как умел он говорить такими простыми и понятными всем словами о Высоком и Вечном! И слушающие внимали ему, замерев. И так огненно было качество его духа, что в каждом сердце, способном воспринять его зов, загорался огонек.
Он давал импульс для творчества, для осознания жизни. И после каждого общения с ним было ощущение наполненности и несказанной радости.
Судьба подарила мне счастье многие годы встречаться с этим удивительным человеком, и это было самым важным и значительным в моей жизни.
Благословенна память о нем!
ПРИМЕЧАНИЯ
1.Ганеш — индийское божество с головой слона.
2. Не забудем тот факт, что книги эти были запрещены в нашей стране с 1939 по 1988 год, и Рерих знал, что за их чтение людей исключали из партии, увольняли с работы. В 1987 году М.С.Горбачев после встречи в Кремле со С.Н.Рерихом снял запрет с литературы, связанной с космической философией
3.С этим вопросом она обращалась к Святославу Николаевичу в разное время на выставках, но он всегда мягко уходил от ответа. Наконец, когда в третий раз она спросила: «Что же в этой шкатулочке?» — мой отец тихо сказал ей на ухо: «Прекрати расспрашивать, может быть, это семейная тайна» (между прочим, он оказался прав). Вместо ответа Рерих вынес из своей библиотеки два тома «Тайной доктрины» и сказал «Здесь вы найдете ответ».
4.Эту картину Святослав Николаевич оставил в Бангалоре. Он подарил ее Художественной академии Читрикала Паришад, которая была создана при его непосредственном участии, и он был ее почетным президентом. Картина находится в постоянной экспозиции.
__________________
Все бывает ...
Все бывает ...
 |   |
