[АлексУ]

Сообщение от gb

Сергей, моя мысль была чуточку иной. Я говорил, что если взглянуть на почти десятилетнюю (1993-2001) историю судебных тяжб между МЦРом и Музеем Востока, то без труда можно заметить, что из года в год повторялась одна и та же история, а именно, что суды различных инстанций отказывали МЦР в удовлетворении иска по одной простой причине: МЦР не мог подтвердить своей правопреемственности от СФР.

Что делает нормальный человек в подобной ситуации? Он идет в суд и доказывает свою правопреемственность после первой же неудачи. Однако МЦР с завидным упорством этого не делает. Спрашивается, почему? Ответ напрашивается сам собой: документы, подтверждающие эту самую правопреемственность, отсутствуют.

Вот другая история. В феврале 2002-го МЦР руками УБЭП устроил разгром "Сферы", а в апреле 2002-го обратился в прокуратуру о нарушении "Сферой" своих авторских прав. Прокуратура хоть и куплена была, но дело не шло, ибо, опять же, документов не было. Тогда МЦР обращается в Хамовнический суд с заявлением о признании себя правопреемником СФР, что суд и сделал в августе 2002-го года. В конце прошлого года гора, наконец, родила мышь - прокуратура передала дело против Сферы в суд, но после первого же суда дело было возвращено на доследование? Почему? Да потому, что действие единственного документа, на который МЦР мог серьезно опираться, а именно пресловутое решение Хамовнического суда, было приостановлено решением Московского Городсгого суда. Вывод делайте сами.

А вот третья. В марте прошлого 2003-го года МЦР начал гражданское преследование "Сферы". Поначалу суды шли бодро, г-н Стеценко писал бравые статьи и обещал верным сторонникам скорую великую победу и торжество справедливости. В августе того же года адвокат "Сферы" указал суду на то, что документы, представленные МЦРом являются копиями, а по закону должны быть оригиналы. Суд потребовал от МЦР предсавить необходимые документы, что г-н Стеценко пообещал сделать. На следующем заседании в сентябре г-н Стеценко рассказал судье, что документа с названием, кот. затребовал суд, у них нет, но есть другой документ, с похожим названием. Судья, естественно, рассвирепела от такой "лапши", и потребовала, чтобы на следующее заседание документ был представлен. Стеценко обещал, а еще обещал принести "волю Святослава Рериха". Однако все последующие заседания не состоялись по причине неявки одной из сторон. Угадайте с трех раз, которой? Наконец в январе нынешнего года МЦР обратился в суд с просьбой приостановить рассмотрение дела до принятия окончательного решения Мосгорсудом по делу о решении Хамовнического суда. То есть, всё дело строилось на этом несчастном документе, возникшем в 2002-м году. А на каком основании возник данный документ? Вопрос скорее риторический...

Геннадий, Вы представили здесь версию событий, как их видите Вы. Это было бы нормально, если бы Вы не знали аргументацию другой стороны. Вы ее знаете, опровергнуть не можете, поэтому просто игнорируете. Это подтверждают, хотя бы, многочисленные мои с Вами дискуссии на другом форуме, практически по всем поднятым здесь Вами вопросам. Ниже я привожу свое видение тех же событий, основываясь на доступной мне информации. Ваши оскорбительные выпады, намеки и риторические вопросы я оставляю на Вашей совести, чтобы их обсуждение не загромождало сути. Для удобства сравнения я буду следовать Вашей схеме изложения, основным трем ее «историям».

1. Правопреемство.
Эта история началась раньше. В конце 2001 года МЦР зарегистрировал в Минюсте свой обновленный после распада Союза Устав, в котором было записано, в частности – МЦР создан на основе СФР и является его правопреемником. Тогда эта фраза никаких возражений у Минюста не вызвала. Был еще жив С.Н. Рерих … Но в феврале 2003 г. – почти через полтора года после регистрации МЦР своего Устава, и через два дня после смерти Святослава Николаевича – выходит Постановление Минюста, которое обязало МЦР убрать из своего Устава строчку о правопреемстве. Возможно, что МЦР совершил ошибку, поддавшись на этот ультиматум Минюста. Не знаю. Может быть у него не было другого выбора, иначе просто закрыли бы. Но уже через несколько месяцев после этого выходит знаменитое Постановление Правительства, в случае выполнения которого МЦР был бы фактически ликвидирован как самостоятельная единица. Вот тогда и началась эта «история судебных тяжб», но не с Музеем Востока – первые суды с ним начались в 2001 году. Первая серия судов была против Правительства России и его Постановления.
В этой первой серии из четырех судов ( пятое, решение Президиума ВАС, стоит особняком и по своей сути является не судебным, а административным) МЦР в трех инстанциях смог доказать свою правоту, т.е. косвенно подтвердить свое правопреемство. «Косвенно» потому, что правопреемство не было вопросом судебного разбирательства ни этих судов, ни всех последующих. На него только ссылались, как на один из аргументов доказательной базы МЦР – и в этих трех судебных инстанциях этот аргумент сомнений не вызвал. В других – вызвал. Но это было позже, уже в 2001 году. Даже отрицательное решение Призидиума ВАС не вызвало необходимости для МЦР подтверждать свое правопреемство в суде – поскольку к тому времени МЦР проблему своего выживания уже решил, заключив с Правительством Москвы долгосрочный арендный договор.
Я согласен с Геннадием в одном. Ошибкой МЦР было то, что он сразу, после первой серии судов, не подтвердил в судебном порядке свое правопреемство. Для того были все необходимые документы – что позже подтвердил и Хамовнический суд. Да и «конкурента» в лице Минкульта еще не было – тот еще не успел «приватизировать», хоть худо бедно, коллекцию картин, хранящихся в Музее Востока. Но кто мог знать заранее, что такая бумажка понадобится в 2001 году?

2. Именно после неудачной серии судов с Музеем Востока в 2001-2002 годах, МЦР обратился в Хамовнический суд и подтвердил в судебном порядке законность своего вступления в права наследования. Да, эта бумажка пригодилась и в уголовном деле против Сферы. Но, обращаю ваше внимание на даты. Решение Хамовнического суда было принято в августе 2002 года, т.е. именно с этого момента МЦР имел все необходимые документы для успешного продвижения этого дела (или, по-мнению Геннадия, «единственный документ, на который МЦР мог серьезно опираться»). Но Прокуратура передало дело в суд только в декабре 2003 года. Следовательно, причина столь длительного ведения дела Прокуратурой вовсе не в МЦР, как утверждает Геннадий. Если кто и затягивал дело, так это Сфера. Хотя, кто-то из юристов обронил на другом форуме мысль, что дела об авторских правах очень сложные и затяжные, и скорого результата ждать не следует.

3. Гражданское преследование Сферы.
Вполне допускаю, что адвокаты Сферы могли потребовать от МЦР предоставить оригиналы документов. Это нормальный, рабочий момент. Для затяжки дела, в случае слабых шансов их подзащитных, адвокаты всегда используют разные технические хитрости и недочеты противной стороны. Но вот смешную фразу о «рассвирепевшем судье» я оставляю на совести Геннадия. Ну ошиблись адвокаты МЦР с точным названием одного из документов – можно приобщить к делу другой документ, с «похожим названием». Ведь для суда важны не названия документов, а их содержание. По моей информации, именно Сфера не являлась на многие судебные заседания, поскольку в их интересах было затягивать судебное разбирательство. МЦР в сентябре 2003 г. имел уже все необходимые документы, в том числе решение Хамовнического суда, для успешного завершения этого дела. Какой смысл ему было затягивать дело?
Наконец в январе нынешнего года, узнав о выгодном для себя решении Мосгорсуда, в гражданский суд явились представители Сферы и потребовали прекратить дело в связи с таким решением Мосгорсуда, якобы отменяющим правопреемство МЦР. Кстати, представители МЦР тоже присутствовали на том январском, куда более невыгодном для них чем сентябрьские, заседании гражданского суда. И адвакаты МЦР резонно возразили, что Мосгорсуд всего лишь послал решение Хамовнического суда на повторное рассмотрение. И нужно дождаться результатов этого повторного рассмотрения. В связи с чем и попросили суд отложить заседания до выяснения новых обстоятельств.

Вот теперь картина событий более полна, и наши не посвященные в детали событий читатели более объективно могут делать свои выводы по «судебным делам». Вторую часть выступления Геннадия, патетическую, я проанализирую несколько позже.