[Дмитрий777]

Сообщение от andrush_254

Когда Христос выгонял менял из храма и переворачивал их лавки - не крайность? А Мухамед, убивавший своих врагов? А Будда познаваший крайности аскезы? Для них уравновещенность в тех случаях, как раз и заключалась в проявлении крайности.

В том то и дело, что ни для Будды, ни для Христа, это не была проблема выбора, и это для них не были крайности. Это было если не единственно, то приближенное к этому верное решение.
А крайнее решение - в боьшинстве случаев решение не верное. Ну как в выражении"истина где-то посредине".

Сообщение от andrush_254

Не познавая крайностей - нельзя приблизиться к истине, как и нельзя её познать, впав в крайность

Пусть так, если познавать что-то не означает стремиться к этому.

Сообщение от andrush_254

Реальная жизнь - это действие и постоянное принятие решений, и чем выше дух у человека, тем больше возникает потребность принятия не простого, а крайнего решения

Понимаете, я не сторонник концепции, утверждающей, что преодоление трудностей – это самоцель. Есть отрезок реки, который надо миновать. Можно стиснув зубы и испытывая судьбу, пронестись по порогам, а можно, набравшись мудрости, миновать их. На первый взгляд, первый способ более симпатичен, безумству храбрых поем мы песню и т.д. А с другой стороны что лучше, надеяться только на свои силы, или испрашивать каждый раз милости у судьбы? Вопрос. Причем и на этом множество способов не исчерпываются.
Какие еще? А может быть можно научиться летать и перелететь реку? Как Вы думаете, есть такой? По некоторым источникам герметической традиции утверждается, что их даже четыре. Смотрите как красиво:

Переполненный радостью окружающей природы, я шел, напевая, через лес, направляясь к зеленой степи, где стояли три высоких кедра. На одном из них была прикреплена табличка, предлагавшая выбрать один из четырех путей на Свадьбу.

Первый из них был описан как короткий, но опасный, ведущий в каменистые, едва проходимые места. Второй был длинный, но легкий. Третий путь был королевский, которым мог следовать лишь один из тысячи. Четвертым был путь, окруженный огнями и облаками, доступный только очищенным телам.

Табличка предупреждала также, что если однажды мы ступили на один из этих путей, то возврата уже не будет, и что если мы знаем за собой хотя бы маленький недостаток, то нам лучше не идти дальше.

Перед этими страшными предупреждениями я опустился на землю у основания дерева в большом вопнении духа. Так я сидел, сбитый с толку, обдумывая, вернуться ли, а если нет, то какому пути следовать, и, вынув из сумки кусок хлеба, начал его есть.

Вдруг сидевший в ветвях снежно-белый голубь спорхнул вниз и очень смело приблизился ко мне. Я охотно разделил с ним свой кусок хлеба. Но на голубя ринулся черный ворон. Голубь пытался найти спасение в полете, ворон устремился за ним, а я за вороном.

Когда я прогнал ворона прочь, то вспомнил о сумке и хлебе, оставленных подле кедра. Но когда я обернулся, чтобы идти искать их, то поднялся такой сильный встречный ветер, что едва не свалил меня с ног. В то же время ничто не препятствовало мне идти вперед. Осматриваясь вокруг, я обнаружил, что уже ступил на один из четырех путей — на длинный окольный путь.

«ХИМИЧЕСКАЯ СВАДЬБА ХРИСТИАНА РОЗЕНКРЕЙЦА
в году 1549»