О том что было девственная память
Не может чувствам рассказать.
Поэтому сырец из домыслов, как камень
(Сизифов труд)- ох тяжело катать.

Как будто строим на горе жилище
Из чувств, сомнений, радости , тоски.
В мгновеньях жизни смысла ищем,
А камень валится: все не с руки.

Что ж времена такие тяжкие — вздыхаем,
И радости теряем мировую ось.
Морщинками печали обрамляем,
Все то хорошее, что испытать не довелось.
Любить — страдать; лишь покаяние осталось.
Все суета — сует и тленна кость.


Мятежным чувствам не даем остынуть.
Все вопрошаем: где же Бог?
И почему у дедов наших память
Он окармлял, а нас забывчивых не мог?

Быть может наши дети Мир построят,
Когда отринут рыжего Тельца.
Чтоб новых горизонтов зори
Светились, как их юные сердца.

Скажите по какому праву иждивенец
Украсил аверс нашего рубля?
Двуглавый: воров и расхитителей поделец,
С другим: под видом Батюшки царя
Народу дали тяжкие права;
Свободы полной: к себе и для себя.


Мы дети перед этою игрою.
У дедов Бог был Хлебород.
Чтобы начать они постилися зимою,
У нас же на день пуд невзгод.

Здесь ветхий днями нам оставил пережитки,
От Ноя перенявший дом Иов,
Но наш Господь противник всех избытков,
Сказал: тот праведен, кто пестует любовь.

Она есть неразменная монета,
Которая оценит вечности дары,
И времени, что переходное отсюда
В другие райские миры.
Что ж, времени немного нам осталось,
Идущего, в пути, не встретит старость.