Я представляю Его, сидящего у костра где-нибудь на переправе, рядом с такими же, как и Он, ждущих паром или лодочника. Над их головами восточное небо, звёзды... Кто-то закончил пить чай, кто-то перекладывать поклажу, люди собираются в круг, желая поговорить и обсудить новости. Обычно в таких беседах узнаётся много полезного и важного. И тогда Он, с лёгкой улыбкой и распахнутыми как восточное небо глазами, обращается к ним:
- Что знаете, о путники, о Боге?

После этого простого вопроса уходят на какой-то задний план мысли о ценах на верблюды, о травах и болезнях и даже на время забывается молва о военных набегах какого-то шейха. Люди задумываются о Боге. Сказано же, что все мы под Богом ходим, а знаем о нём так мало: не греши, не копи злобу, помни заветы... А что ещё? Как приходит воздаяние к нам за грехи наши, вечна ли душа наша, а также как эти звёзды, столь далёкие и малые могут вершить нашу судьбу?

Голова погонщика устала от дневного зноя и от мыслей, которые никак не покидают его, потому что даже во сне он размышляет – как обеспечить достаток семье? А сейчас Путник своим вопросом заставил его задуматься о другом, о том, что гораздо дальше и глубже обыденного. Когда-то раньше, когда он ещё не имел своей семьи, то нередко думал о мире, в котором живёт, и эти размышления увлекали его, потому что через них он начинал глубже и тоньше осознавать мир.
Голова погонщика устала от дневного зноя и от мыслей, которые уже давно не покидают его, потому что даже во сне он размышляет: как обеспечить достаток для семьи? А сейчас Путник своим вопросом заставил его задуматься о другом, о том, что гораздо дальше и глубже обыденного. Когда-то раньше, когда он ещё не имел своей семьи, то нередко думал о мире, в котором живёт, и эти размышления увлекали его, потому что через них он начинал глубже и тоньше осознавать своё значение, свою суть.

Этот Путник, что сидит сейчас напротив него, столь прост и добр, что хочется ответить ему тем же, оказать Ему знак внимания... И погонщик, сам того не желая, начал говорить о том, что, оказывается, не растерял и нёс в себе все эти годы:
- О Господи, мы всю жизнь ходим под Твоим Оком, бороздим из конца в конец эти пустыни многие годы, и говорят нам, что Ты всегда рядом, Ты даже, говорят, живёшь внутри нас, но как познать Тебя, как ощутить Твоё присутствие и тем самым почувствовать, что мы на верном пути? Где Твой перст указующий?

И отвечал ему Путник:
- А как ты узнаешь своего сына среди целой гурьбы чужих детей?
- Да как же мне не узнать его, если я его вынянчил вот этими руками, как же мне не узнать его, если я его выхаживал в болезнях и сколько тепла моего вложены в его пока ещё слабые плечи?
- Да, ты знаешь Его, ты чувствуешь Его в себе. Но почему же ты думаешь, что у Бога отношения с тобой будет как-то по-другому? Не так как у тебя с сыном? Ведь всё что наверху, у Бога, – то и внизу, у нас. Высшее отражается в нашем мире. И не созданы ли мы по образу и подобию Его? Вот, положим, ты не ударил своего соседа в гневе – значит не дал в себе пробудиться бесу, а если из любви и сострадания однажды поможешь ближнему, то почему же тогда это не проявление Бога в тебе?

Тихо посапывали в стороне усталые собаки, вился почти невидный в темноте дымок, потрескивал костёр, и люди говорили о Боге! И ощущалось, что вся пустыня внемлет Богу.